– Понял, увожу! – крикнул в приемник Сарматов, потом повернулся к Алану: – Блин, у вертушки и секунды не будет другую площадку искать!.. Подхватить нас и рвать – пока «Фантомы» движки заводят!..
Сарматов увел бойцов в сторону. Группа укрылась за камнями в стороне от буровой. Воспользовавшись передышкой, Сарматов перебинтовал плечо американца.
Бурлак, находившийся рядом с Сарматовым, внимательно наблюдал за Силиным. И когда он увидел, что тот сел на землю и стал рассматривать свои руки с трясущимися скрюченными пальцами, не ожидая никаких команд, поднялся и сказал:
– От напряжения пальцы свело – спекся Сашка! Пойду сменю, а то… не приведи господи!..
– До вертушки успеть надо, вместе пойдем, – сказал Сарматов и жестом подозвал Савелова: – Капитан, в случае чего будешь за командира. Действуй по обстановке… В Кабул как доберетесь, американца сразу к хирургу.
– В случае чего? – недоуменно спросил Савелов.
Сарматов ничего не ответил. Он повернулся к Савелову спиной и пошел вместе с Бурлаком к тому месту, где притаилась в земле чья-то нежданная смерть.
Силин по-прежнему сидел на земле и тряс перед лицом скрюченными пальцами. Увидев подошедших, он попытался вытолкнуть из перекошенного рта слова, но с губ срывался только хрип и мат.
– Иди, иди, Сашка! – сказал ему Сарматов. – Мы тут без тебя…
Дергающейся кособокой походкой Силин потащился к камням, за которыми укрылась группа. Глядя ему вслед, Бурлак сочувственно произнес:
– Укатали Сашку крутые горки, а орел был! Списывать придется…
Сарматов со злостью стукнул кулаком по коленке:
– Я должен был в этот раз найти ему замену!
– Где бы ты за два дня такого громыхалу сыскал? – спросил Бурлак и, ступив на площадку, добавил: – Почнем, помолясь, как говорила моя бабка.
Сарматов освободил корпус мины от земли и начал свинчивать детонатор.
– Поддается? – спросил за его спиной Бурлак.
– Со скрипом, – ответил Сарматов и попросил: – Вань, скучно, спел бы?
– Эт можно! – кивнул Бурлак. – Есть у меня один старичок, божий одуванчик, двадцать пять лет на «хозяина» отпахал… Зашел я к нему как-то с пузырем, так он мне такой фольклор на кассету напел, вот, слушай. – И Бурлак запел негромким, но чистым голосом:
Я рано утром покину Пресню —
Этап мне выпал на Воркуту,
Там, под конвоем, в работе тяжкой
Я, видно, смерть свою найду…