– Ну что же ты?.. – спросил Сарматов, и в голосе его уже не было прежней злости.
Еле шевеля распухшими губами, американец вытолкнул из себя:
– В уставе американской армии сказано… если нельзя выполнить приказ, офицер обязан… обязан принять все доступные меры для спасения своей жизни и жизней подчиненных.
– Сдаться «духам»? – резко оборвал его Сарматов.
– Такие, как… ты, не сдаются, – спокойно ответил американец.
– Тогда что же?
– На войне жестокость – способ… способ спасения, майор.
– Ах, вот ты о чем!..
– Я все равно обречен. И это понятно не только мне, но и тебе. Я смирился… с неизбежным.
– Ну-у, еще не вечер, полковник! – твердо сказал Сарматов.
– Я не доживу… не доживу и до вечера, – напрягая все силы, шептал американский полковник. – Лучше реши все сейчас… Иначе вам… вам не выбраться из этих… этих проклятых гор.
– Тебя вдруг стала заботить наша судьба? – удивился Сарматов.
– Да!
– Почему?
– Это… это не имеет значения.
Сарматов внимательно посмотрел на американца:
– Мы действительно раньше не встречались, полковник?
– Теперь… это уже неважно, – захрипел тот и закрыл глаза.
* * *
Алан и Бурлак преодолели крутизну склона и взобрались на одну из террас. Там среди камней вилась еле заметная тропинка, уходящая в распадок между отвесными скалами. Пройдя по ней, бойцы вышли на примыкающую к отвесной скале ровную площадку, с трех сторон окруженную пропастью.
– Сармат был прав, здесь пещера! – сказал Алан, показывая на проем в скале.
Держа автомат наготове, Бурлак заглянул в ее черное чрево и тут же отшатнулся.
– Там кто-то есть! – шепнул он срывающимся голосом.
Из пещеры донеслись громкие беспорядочные стуки и непонятное фырканье. Даже от входа было видно, как в глубине пещеры перемещались две горящие точки.
– Может, не врали «духи»? – воскликнул Бурлак. – Может, шайтан, а?
– Снежный человек, слушай! – прохрипел, хватая его за руку, Алан.
– Уффф! – выдохнул Бурлак. – Блин, его нам только и не хватало! А может, опять сова? А?
– Да нет, Ваня, это снежный человек!.. Клянусь мамой – он!.. Я слышал, они здесь водятся!
– Е-мое!.. Что делать-то с ним? – на полном серьезе вопросил Бурлак.
– Ваня, я считаю, надо его живым брать! – давясь от смеха, но делая непроницаемое лицо, ответил Алан.
– Зачем? – вконец озадачился Бурлак.
– Для науки! – шепотом объяснил Алан. – Они же редкий исчезающий вид! Кто знает, может, этот вот вообще последний!