– А как делают японцы?
– Не знаю.
Яна как-то сказала про мужа: «Он что думал, что я фригидесса какая-то, что ли?.. Не-ет, я – не она». Ей казалось, что эти четыре комнаты нечем заполнить – пустые они какие-то. Если бы было много мебели, ее бы никуда не потянуло. Может быть…
Вскоре Яна оставила семью: к любовнику ушла. А через неделю мы снова услышали грохот. Ну а теперь-то что упало? Уж не вновь ли Никита сломал ногу? Нет, он не сломал ногу, он скулу свернул – Яне, когда ее, пьяную, ударил. Она домой вернулась, а для Никиты это было еще внове, и он неделю бегал по дому в раскаянии; только к нам дважды приходил и стучал себя в грудь, стучал. И еще стучал по разным гвоздям в своей квартире – с еще большей скоростью и силой. Каждый квадратный сантиметр квартиры был им ухожен, это была уже не квартира, а какая-то фероньера. И вдруг Никита ушел из дома!
Ничто не предвещало тех событий, которые произошли в доме князя Н., – так бы написали в XIX веке. Яна ведь была отзывчивая! Ну да, бабу Лизу она выжила, но иногда нам позволяла давать их, Ошевых, номер телефона, чтобы дети наши могли предупреждать, если где-то задержались. И своих детей кормила, обстирывала.
А тут синяки, как заразная болезнь, стали распространяться по телу семьи. Только они сошли у Яны, как проступили у одного сына (мать поддала ему за то, что застала курящим), после мы видели синяки и у другого сына, но уже не выясняли откуда. То ли один брат другому посадил, то ли еще что… В общем, Ошевы расширились, а потом распались (их история похожа на историю России). Дети Ошевы резко изменились. Сплевывать начали, дабы убедить себя, что жизнь – это помойка. И снизу к нам стала ломиться музыка в стиле техно – наркотическая такая. Родители по очереди уходили из дому, а после взяли привычку исчезать на пару.
Один раз Яна прибежала к нам поздно вечером: дайте что-то от живота, от поноса, Эдику. Ну что дать – бесалол, конечно, на его вес нужно по одной таблетке или по полторы, бормотали мы.
– Вы что, не маленькому Эдику, а большому!
Так мы узнали, что в доме появился новый мужчина – какой-то Эдик. Вскоре мы его увидели: он курил на лестничной площадке, широко и криво распахивая рот между затяжками. Никита Ошев по сравнению с ним был принц Уэльский да плюс Ален Делон.
Музыка техно между тем становилась все громче и молотила круглые сутки. Яна, говорили мы на следующее утро, скажи своим домашним, чтобы по вечерам убавляли звук. Ну, тут она нам показала, насколько она от нас социально дальше и выше: