Я молча кивнула и уставилась в окно. Князь ни словом не
обмолвился, каким способом поможет восстановить память. Это не
значит, что он забыл об обещании, но вряд ли гимназистка Молчанова
входит в первую десятку его важных дел.
В Управе мне выделили стол, обеспечили бумагой и бланками
отчетности. Такие заполняют видоки на практике и, наверное, я уже
не раз это делала. Но тут пришлось приложить усилия, чтобы
отстраненно описать те ужасы, что творились в подвалах купеческого
дома. С бумагами управилась за пару часов с небольшим перерывом, во
время которого меня угостили чаем с бутербродами.
Если честно, кусок в горло не лез, заставила себя есть через
силу. В гимназии нас учили отстраняться от видений, выплескивать
пережитую боль на бумагу и тем самым избавляться от негатива. Так
легче справляться с последствиями и не зацикливаться на
человеческих трагедиях. Это самая тяжелая часть нашей профессии –
жить дальше и помнить гибель сотен незнакомых людей. Говорят, от
таких воспоминаний избавляют маги разума. Однако видоки плохо
поддаются ментальному воздействию, и с каждым разом погасить
негативные воспоминания становится сложнее.
После отчета я ознакомилась со списком пропавших, среди которых
нашлись жертвы Холзмана. Горестное это дело – опознание жертв,
когда понимаешь, что неумолимые факты лишают последней надежды
найти человека живым. По большому счету в век магии и технологий
разыскать пропавшего не так уж и сложно. Достаточно вещи или капли
крови, чтобы маг-ищейка взял след. Тот же Выдров в этом деле –
первоклассный специалист, каким бы заносчивым снобом не казался со
стороны. На его счету сотни предотвращенных преступлений и десятки
спасенных жизней. Видоки же работают, когда несчастье уже
случилось, а преступник скрылся, заметая следы. И ведь знают
убийцы, что на поиски империя бросит лучшие кадры и рано или поздно
их поймает, а все равно преступают закон.
Канцлера я больше не видела. Он отправился в Следственный
комитет вместе с Лутецким Степаном Аверьяновичем. На прощание, Алим
Осипович рекомендовал приглядываться к обуви тех сотрудников, кто
входил в мой круг общения.
– Но они же одинаковые! Сапоги, в смысле.
– Так, да не так! – Мужчина покачал головой. – Есть нюансы, на
которые стоит обратить внимание. Например, у низкорослых людей
сапоги на голени присборены в складку, а у обладателей высокого
роста – нет. У худощавых офицеров штанины свободно заправлены, а у
крепышей впритык. Опять же, расслабляясь, человек принимает позу, к
которой привык. Расстояние между стопами будет разное, расположение
по отношению друг к другу – тоже. Так что смотрите, наблюдайте и
сообщайте мне лично или капитану Коромыслову, если вдруг заметите
сходство.