Три месяца спустя
Это было последнее, о чём я тогда подумала, потому
что... Потому что я упала. Упала со стремянки, и, видимо, ударилась
головой, потому что, очнувшись, увидела перед собой фею! Самую...
настоящую. В искрящемся платье и с огромными крыльями, от которых
при каждом движении во все стороны разлеталась волшебная
пыльца.
И теперь эта самая фея стояла рядом со мной
в поезде, делая вид, словно это я в чём-то перед ней
виновата!
— Разрешите, — крылья, раздражённо жужжа, заполнили
всё пространство купе.
Она была... прекрасна. Фарфоровое личико,
разноцветные пряди в густых, пышных волосах, точёная, окутанная
сияющей тканью фигурка и...крылья.
Прозрачные, припудренные золотой пыльцой. Интересно, это та самая
пыльца, с которой летал Питер Пэн?
Нежные розовые лепестки на шляпке источали настоящий
аромат живых цветов! В чашечках поблёскивали, переливаясь, капельки
росы, словно крошечные брильянты — магия, не иначе. Из-под платья
слегка выглядывали лакированные туфельки, а движения красавицы были
настолько легки и изящны, что...
Что хотелось провалиться сквозь землю, дьявол меня
забери!
Забыв обо всём, я застыла, словно зачарованная.
А ведь кроме чувства неполноценности меня должна бы переполнять
ненависть, если вспомнить, что сие прекрасное создание — причина
всех моих бед!
Сколько раз я пыталась объяснить, что именно она,
фея, выдернула меня в этот мир?! Никто не хотел слушать, а Уилл —
тот и вовсе заявил, что всё это мне просто померещилось! Друг,
называется.
Потом он, правда, признался, что верит, но очень
не советует где-либо об этом упоминать. Вот почему ни в одном
документе фея не фигурировала. Прошло время, и мне самой стало
казаться, что... Приснилось. Почудилось. Я ведь упала. Головой
ударилась.
Но нет. Вот она, сидит рядом, жужжит крыльями!
Зараза... Как будто имеет право злиться. Словно это я, а не она
вместо того, чтобы помочь, уничтожила чью-то
жизнь!
— Вы ведёте себя неприлично, — пропел хрустальный
колокольчик. — Не надо меня так пристально
рассматривать!
Я молча показала браслет — тонкая цепочка
в полумраке купе вспыхнула ядовито-зелёным.
— Надзор и работа горничной, — объявила я, надеясь
воззвать к совести (если, конечно, у фей есть
совесть).
«Динь-динь» издевательски расхохоталась, и меня
просто затрясло от гнева! Сомнений в том, что именно эта крылатая
гадина была у меня в квартире в тот самый злополучный день,
не осталось никаких.