— Во-о-о-он! Все вон из здания суда! Заседание
окончено! — кричал лорд Говард.
Бедняга уже видел себя на первых страницах газет,
пестрящих громкими заголовками:
«Парик-убийца — проклятье фей?». «Колдовство
в здании высшего суда!». «Что случилось с лордом Говардом, или дело
о хрюкающем парике!».
На господинаХатроу,
адвоката, выписанного городом, чтобы помочь мне, несчастной, было
больно смотреть. Мы успели подружиться. Молодому человеку
не везло — едва начал практику, и уже три проигранных подряд дела.
Неудивительно. УиллХатроу — порядочный,
честный человек. Таким не просто в Дан-Лане, колыбели лжи
и коррупции.
— Пойдёмте, — вздохнул Уилл. — Вам необходимо
получить документы. Удостоверение личности. Лучше подождать
в коридоре.
Я кивнула, подобрала юбку, к удивлению, обнаружив,
что поросёнок исчез. Жаль. Он был такой потешный!
Мы вышли из зала суда в сопровождении констебля.
Настоящего! В чёрном мундире с сияющими пуговицами и шлеме, похожем
на яйцо. Как тут не вспомнить Шерлока Холмса?
— Спасибо, — улыбнулась я великану с непроницаемым
лицом (вотона — старая добрая
Англия!).
— Простите. Простите, что так вышло, Энн, —
не унималсяХатроу.
— О чём вы? Мы избежали опекунства — разве
не чудесно?
— Вы, Энн... Это сделали вы! Вы доказали, что у вас
есть магия, превратив парик судьи в поросёнка.
— Глупости! О чём вы, Уилл? У меня нет никакой
магии!
— Вы спасли себя и меня заодно. А я... Я никчёмный.
Совершенно бесполезный чурбан.
Парик Уилла был красивого шоколадного цвета,
длинный, до самых плеч. Под ним рыжеватые волосы, стянутые
в хвост.Хатроубыл очень симпатичным —
его чуть вытянутое лицо чем-то напоминало Николаса Кейджа. Глаза —
карие, грустные. Сейчас, правда, он не столько напоминал всеми
любимого актёра, сколько спаниеля, которого не взяли на прогулку.
С другой стороны, Кейдж тоже часто мне его напоминает (в смысле,
спаниеля).
— Перестаньте убиваться и возьмите себя
в руки,Хатроу! Меня же не грохнуть
приказали, в конце-то концов!
— Как можно, Энн, да хранят феи королеву! Зачем вас
ронять? Вы и так с лестницы упали — нога ещё не зажила,
прихрамываете.
Что правда, то правда. Полёт со стремянки даром
не прошёл. Я, правда, не это имела в виду, но... Промолчу, пожалуй.
На бедняге и так лица нет!
Мир, куда я попала, был одним из отражений Лондона.
Почему не Москвы, где я, собственно, и свалилась со стремянки —
этот вопрос до сих пор остаётся неразрешимой загадкой, а ведь
я здесь уж без малого как месяца три. Наверное, потому, что попасть
в Лондон было давней мечтой. Темза. Викторианская Англия, кебы,
туманы, Джек Потрошитель — романтика!