– Все люди из присоединенных племен стали полноправными гражданами империи, – продолжал монах, – а Эмфилио Колумб в 21-м году был провозглашен императором. На тот момент ему было тридцать шесть лет. Империю Сиенсэль разделили на две большие провинции: Аурелия со столицей в городе Нартэль и Морфия с центром в Доке, построенной на развалинах Занкаса – древней ваалийской столицы. До наших дней из построек краснокожих сохранилась лишь высокая и черная, словно уголь, башня, где восседал сам Айтар. Как и обещал Колумб, у истоков реки Антиль был построен монастырь, где ты сейчас и находишься. Строительство монастыря завершилось в 23-м году Второй эпохи, и он является старейшим из всех известных монастырей Трех Божеств.
– А как же провинция Селения? – спросил Майк, указывая на «зеленые» западные земли на карте империи, о которых брат Мариус не упоминал в своем рассказе.
– Сложно объяснить, почему западной границей империи еще долгое время оставалась река Лиотема. Имперцы не стали проникать в неизведанные земли. Возможно, это объяснялось тем, что оттуда просто никто не нападал. Вместо этого Колумб занялся освоением территорий за Морфисом. Он был недоволен тем, что столица большой империи расположена на самом ее краю и организовал несколько походов за великую реку. В итоге через десяток лет восточная граница империи Сиенсэль отодвинулась на несколько десятков километров. Но это все, что смогли сделать имперцы. На освоенной территории было основано лишь несколько поселений, поскольку для строительства городов земли эти были крайне непригодны из-за густых лесов. А дальше люди попросту не пошли, увидев, что там все намного хуже: непроходимые леса смешивались с топкими болотами. И все же Колумб был доволен расширением своей империи. – Монах остановился и глубоко вздохнул. – Вот и все, что было наиболее важным во времена правления первого императора. В заключение нужно сказать, что Эмфилио Колумб умер в 71-ом году Второй эпохи в возрасте 86 лет. Его похоронили в гробнице у храма Трех Божеств в Нартэле.
Тишина повисла над полумраком монастырского помещения. Брат Мариус опустил голову, и густые темно-каштановые волосы укрыли его очи. Раненный не отводил пристального взгляда от своего собеседника, ожидая продолжения его речи. Но из уст монаха не доносилось больше ни звука, и Майк опустил глаза. Оба предались размышлениям. Брат Мариус задумчиво уставился на деревянный пол, будто видел в нем нечто большее, чем просто отесанное дерево, а взор Майка упал на карту империи, в случайную ее точку. Этой точкой оказалась неведомая область по ту сторону глубокой реки Морфис. Все мысли стали куда-то исчезать, казалось, будто глаза не в силах оторваться от темно-расплывчатых красок таинственных земель. На миг раненный позабыл обо всем, что находится вокруг, его взор приковался к разрисованному листу бумаги. Возникло ощущение, будто карта оживает. Майку даже показалось, будто он слышит глухой шум листвы и почему-то пугающий. Зрачки увеличились. В памяти стали рисоваться ужасные эпизоды первой ночи… и раненный резко перевел взгляд в сторону, судорожно выдохнув. Заметив реакцию оторвавшегося от своих мыслей монаха, Майк, решив забыть о странном чувстве, мгновением ранее посетившем его, спокойно поинтересовался: