«Боженька отвел, не иначе!» —
наливая очередную рюмку, в который раз вздыхал Валерка. Когда
заигрывания и флирт практически дошли до финальной точки и Петров
уже согласился проводить девушку и заглянуть на кофе, он вдруг
вспомнил, на кого похожа его внезапная спасительница.
Оказалось, не ошибся. Поверил
интуиции, вызвал подмогу, организовали случайное задержание,
благодаря чему волею провидения взяли саму Лапушку — знаменитую на
всю страну брачную аферистку!
«Медовая ловушка», сколько народа
было завербовано служить Советскому Союзу с ее помощью! Сколько
шпионов, политиков, дипломатов попались в сладкие сети шантажа.
Насколько помню, в семьдесят восьмом одного из таких
горе-любовников военная коллегия Верховного Суда СССР приговорила к
смертной казни. Правда, потом расстрел заменили тюрьмой, пойманный
шпион — сотрудник ГРУ — подал прошение о помиловании, его просьбу
удовлетворили, заменив смертную казнь пятнадцатью годами
тюрьмы.
А начиналось все так красиво.
Познакомился гэрэушник с девушкой в Алжире, соблазнился на ее
прелести, получил фоточки, поддался на шантаж, попал в рабство к
америкосам. И начал таскать информацию уже не из страха
разоблачения, а за деньги. За красивые зелененькие баксы сливал
гаденыш данные обо всех операциях, которые наши гэрэушники
проводили в Алжире. Сдавал наших ребят, работающих в странах
третьего мира.
Не постеснялся, выйдя из тюрьмы,
выставить америкосам счет, потребовав компенсацию за все годы,
проведенные зв решеткой. Да только амеры не дураки, помурыжили
бывшего агента, да и послали куда подальше с его претензиями,
объявив, что на компенсацию могут рассчитывать только граждане
Соединенных Штатов Америки.
Хороший был журнал «Войны и
Отечество», много чего интересного журналисты рассказывали. М-да… А
другу моему Валерке Петрову тогда невероятно повезло, не попался в
ловушку. Уже полковник.
Из прогулки в собственное прошлое
меня вырвал скрежет тормозов. Я и не заметил, увлеченный своими
мыслями, как мы вернулись в город. Нас высадили там же, где и
забрали. Нескольких парней оставили то ли понятыми, то ли еще что,
я не вникал. Сам я отмазался, сославшись на здоровье и на то, что в
буквальном смысле слова просидел практически весь рейд в кустах,
ничего не видел, ничего не понял.
Сидор Кузьмич, скептически окинув
меня взглядом и оценив мой больной вид, махнул рукой и послал в
общагу, велев завтра не приходить, если не полегчает. Я кивнул, про
себя решив, что завтра точно снова скажусь больным. Нужно
прогуляться к тому дому, посмотреть, когда там бывает Нина и кого
еще пускает Тамара Ивановна в постройку внутри своего двора.