Медсестра строгим голосом ему
вторила:
— Попрошу покинуть палату! Больному
нужен полный покой! При медицинских процедурах может присутствовать
только медперсонал! Не переживайте, Галина, за вашим мужем хороший
присмотр! Вы же меня знаете!
Медсестричка лет тридцати чуть
понизила голос:
— Галина, прошу вас, езжайте домой,
отдохните. И… маму вашу увезите, пожалуйста! Ну невозможно просто!
Она у вас врач?
Узнаю любимую тещу! Не так уж она
изменилась за время моего отсутствия!
— Нет, не врач, — покачала головой
Галка, задержалась на пороге и оглянулась на меня. — Да, хорошо… Но
я на вас рассчитываю, да? Сразу же, сразу же позвоните мне, если
вдруг… Хоть что-то! Самая малость! — хрусткая купюра перекочевала
из рук моей жены в медсестринский карман.
— Конечно, конечно! Не беспокойтесь!
Сразу же позвоню! — с новой силой защебетала медсестра.
— Владислав Семенович! — раздался
голос тещи из глубины больничного коридора. — Дорогой мой,
приветствую вас! Так что вы мне скажете? Я звоню мужу? Он сейчас в
Москве! Готов привезти в наше захолустье лучшего кардиолога Москвы!
Лучшего!
— Альбина Николаевна, душенька! Не
стоит! Уверяю вас, пока не стоит! Ваш зять в хороших руках! В моих!
Прогресс медленный, но он есть! Уверяю вас!
Дверь в палату закрылась, и я
очнулся.
За окном стояла душная южная ночь.
Слабый ветерок не приносил прохлады. Я боялся пошевелиться: вдруг
нечаянно сорву с себя сложные приборы. Сердце глухо долбилось в
ребра, отдавая почему-то в шею ноющей тупой болью.
Осторожно приподнял голову и
поморщился. От неудобного положения шея затекла, отсюда и
неприятные ощущения. В темноте сумел разглядеть очертания еще одной
кровати, по тумбочке возле своей и чужой. В глубине комнаты
виднелся крупногабаритный шкаф. Дверь в палату была закрыта. Тишину
нарушали только ночные звуки, залетающие в распахнутое окно.
Отчего-то сделалось невыносимо
страшно от предстоящей встречи с Галкой. Я давно ее похоронил,
выплакал, простился. Чуть не спился, прощаясь. Но, черт побери, так
до сих пор и не отпустил. Не потом ли с тех самых пор для меня все
женщины и не женщины вовсе, а так, подруги дней моих суровых,
удовольствие на пару ночей или до тех пор, пока не начинают считать
себя моей второй половиной.
А мы с Галчонком не были половинами.
Мы как-то сразу с первой встречи поняли, что одно целое и по
мыслям, и по духу, и по увлечениям. Одни книги, одни фильмы, одни
чувства… С половинками не то. Все поделено ровно пополам. Только у
одного обычно часть вдвое больше, а другому достаются остатки.