Я не успел ничего ей ответить —
конец фразы Примы заглушил угрожающий рык Алтая.
— Спокойно, — я высвободился из
объятий и слегка дернул пса за ухо. — Мы с тобой о чем
договаривались?
— Как раз об этом я и хотел
упомянуть, — вмешался сопровождавший меня распорядитель. —
Почтеннейшая мать... Он ни в какую не соглашался оставлять собаку.
Но ведь это запрещено! Простите, я...
Друзилла остановила его властным
жестом, и распорядитель тут же захлопнул рот.
— Ради нашего нового послушника
можно сделать исключение, — сказала она и уставилась на Алтая. —
Интересная собачка...
Пес ответил ей тихим рыком. Ну не
нравилась она ему — и все тут! С другой стороны, а как вообще
Примоген мог понравиться псу, чей нюх был заточен на Тьму?
— Тихо! — я одернул Алтая и украдкой
пригрозил ему кулаком. — С ума сошел, пес?
Но зарубку в памяти я сделал.
Алтайка никогда просто так не рычал. Даже на одаренных. Даже на
носителей Тьмы. Того же брата Луция собань принял почти как родного
— лишь в первую встречу обозначил настороженность, но даже рыка
себе не позволил. Да и с княгиней был безупречно послушен, хотя она
была одаренной.
А я почему-то верил Алтаю. Было у
него чутье на людей. И если Друзилла ему настолько не понравилась,
значит, и мне не стоило так ей доверять.
Хотя прямо сейчас она изо всех сил
старалась сделать так, чтобы я не пожалел о своем визите. Вела себя
как хлебосольная бабушка, что в целом также не было на нее
похоже.
— Позволь представить тебе твоего
личного слугу, — она поманила юнца в костюме, и тот поспешно
засеменил к нам. — Володя, это Дионисий. Он из орденских сирот —
был взят под опеку почти в младенчестве и вырос при Ордене.
Дионисий не одарен силой, но наделен множеством других талантов,
которые непременно тебе пригодятся. Он станет твоим помощником,
будет следить за тем, чтобы ты ни в чем не нуждался во время
обучения и выполнит любую твою просьбу.
Дионисий был всего на пару лет
моложе меня — в смысле, Оболенского. Лет шестнадцать на вид.
Золотистые светло-русые волосы были аккуратно подстрижены, ногти на
руках оказались чистыми, да и весь паренек казался собранным,
опрятным и предельно любезным.
Не успел я удивленно моргнуть, а он
уже согнулся в поклоне.
— Для меня большая честь быть слугой
вашего сиятельства, — восторженно сказал он. — Я к вашим услугам в
любое время дня и ночи!