Единственно приятное, что у Кати было связано с этим праздником, так это затаенная надежда, что новый год будет лучше, чем предыдущий. Откуда появилась надежда, она и сама не знала, возможно из многочисленных книг, поглощаемых ею в детстве, или из рассказов подруг, а может мать своим одним единственным тостом в двенадцать часов «за светлое будущее» вбила в Катину голову эту мысль. Как бы то ни было, но год из года, сидя в одиночестве в своей квартире и слушая бой курантов, Катя загадывала одно и то же желание. Даже Дина, ее подруга, ни разу не встречала с ней Новый год. Не потому, что не хотела, а потому что ее образ жизни резко отличался от Катиного. В новогоднюю ночь Дина предпочитала находиться в шумной компании. Она и подругу пыталась приобщить к этому, но Катя в этом вопросе была непоколебима. Пожалуй, это единственное, в чем она не уступала подруге никогда.
А в этом году предновогодняя суета как-то особенно бросалась в глаза. Разговоры были только о празднике. Все строили какие-то планы, где встречать Новый год, в чем они туда пойдут или кого позовут к себе в гости. Катя в этих разговорах не участвовала, точно зная, что никто ее не позовет к себе и она никого не пригласит в свой дом. В такие минуты девушка старалась абстрагироваться и думать о чем-нибудь совершенно постороннем, например, что можно вкусного приготовить в выходные или какую интересную книгу взять в библиотеке.
Погруженная в свои мысли, Катя невнимательно следила, куда идет, и, не заметив, на кого-то налетела.
— Смотри, куда идешь, — сначала услышала она мужской голос, а потом уже увидела хозяина. Мужчина присел, шнуруя ботинок. От столкновения с Катей он едва не завалился носом в сугроб, не удержи она его за воротник пальто. — Отпустите пальто, задушите, — еще более грубо произнес голос.
— Простите, — пискнула Катя, убрав руки и отскочив назад.
В следующий момент у нее появилась возможность рассмотреть говорившего — он наконец-то справился со шнурком и повернулся к ней. С покрасневшего лица на нее уставились пронзительно-черные глаза, из которых искрами сыпалось возмущение.
— Вы что, не видите, куда идете, дамочка?
Катя подумала, что спокойный и низкий голос никак не вяжется с тем, что он говорит.
— А вы нашли, где шнурки завязывать! — не удержалась она от ответного упрека. — Прямо посреди тротуара. Хоть бы в сторонку отошли.