Там, куда показывал Хомяк, протянулась лишь подсвеченная
красными вспышками полоса серого то ли тумана, то ли
дыма. Но Хомяк вгляделся во что-то невидимое Штыку
и возбужденно сказал:
— Снова показывает, уже на другой аномалии. Сейчас
попробую.
Вскоре они вдвоем тащили хихикающего Буля через проход,
открывшийся в туманной полосе. И Штык вместо того, чтобы
удивляться прогулке на поле аномалий, озабоченно размышлял,
что ему теперь делать с теряющим разум Булем.
Впрочем, «ефрейтор» вскоре перестал смеяться и вместе
с Хомяком зачарованно смотрел в небольшую воронку, над
которой медленно струились бледно-фиолетовые огненные языки. Сам
Штык ровным счетом ничего там не видел, но Хомяк
утверждал, что странный призрак снова дает уроки выживания среди
аномалий. Все попытки узнать что-то более подробно
не увенчались успехом — «бойцы» смотрели
в фиолетовое пламя и слабо реагировали на внешние
раздражители. Штык не выдержал. Прождав несколько долгих
минут, он лег прямо на теплую сухую землю
и провалился в спасительный и желанный сон.
Потом его дергали и трясли, но он уже
не имел сил выбраться из сонных глубин и лишь слабо
перебирал ногами, когда его потащили. Целую вечность Штык пытался
сбежать в объятия сна, а его продолжали тянуть, отпускать
и снова поднимать, подставляя под руки твердые плечи.
Казалось, что этому не будет конца, в какой-то момент его
вдруг «выбросило» на поверхность сознания,
и он открыл глаза.
Вокруг чернел обычный лес. Если что-то вокруг и было видно,
то только благодаря вспышкам света где-то уже далеко позади.
Хомяк и Буль тащили своего «генерала» напролом через кусты
и Штык вдруг понял, что ни один, ни другой уже
ничего почти не соображают. Буль пыхтел как загнанная лошадь
и смотрел перед собой невидящим взглядом. Хомяк выглядел
настолько изможденным, каким-то высохшим и посеревшим, что
больше походил на труп.
Не без труда остановив механически вышагивающих «солдат»,
Штык осторожно усадил обоих под ближайшим деревом. У самого
отчаянно кружилась голова, болело где-то в груди и сильно
хотелось пить. Но вокруг царила обычная ночь, и все
остальное было уже неважно.
Радиометр в кармане продолжал свою нескончаемую трескучую
песню, и, немного отдохнув, Штык начал поднимать «солдат».
Несколько минут он безрезультатно тряс и расталкивал
обоих. Потом решил сменить тактику и громко сказал: