«Шалость удалась, господин Савваоф».
И с чувством глубокого удовлетворения вошел в эпический серый кабинет своего непосредственного начальства.
Если бы Клавдий был человеком, правильной реакцией на увиденное за рабочим столом Великого Инквизитора стало бы остолбенение. Даже бегство. Но древний титан человеком не был, жил немногим меньше сроков с сотворения мира и видал всякое. Потому и позволил себе лишь удивиться.
Кроме вошедшего на несколько секунд раньше Савваофа, за круглым столом восседали не менее легендарные личности. По правую руку от Сэма сидел сам Зилант³, лидер светлых драконов. Редкий гость в Москве: по слухам, змей давно гнездился в Мраморном ущелье Центрального Кодара, построив персональный замок и окружив себя тайной.
Стоявший рядом седовласый Сааган куда чаще посещал Лубянку будучи начальником Азиатского территориального отдела. Однако видеть его во фраке, как и остальных посетителей кабинета Сэма, было, прямо скажем, необычно.
Порывисто обернувшись в сторону вошедших, Ипполит Индрик, до этого момента внимательно изучавший вид из окна кабинета, блеснул белозубой улыбкой. Титан улыбнулся старому жеребцу и приветливо кивнул в ответ.
Рядом, принимая элегантные позы, возвышалось трио легендарных авеморфов — родоначальниц светлых родов птицелюдей. Аглая Алконост, Камилла Гамаюн и Эмилия Сирин — все в роскошных вечерних туалетах, они блистали драгоценностями, как новогодние елки. «Глупые сороки», — подумалось Клавдию.
Стоявших у стены троих мужчин, похожих друг на друга, как капли воды, он не знал и никогда не видел, отметив про себя молодость и силу могущественных близнецов.
Казалось бы, что такого потрясающе удивительного было в этом сиятельном обществе? Только одна существенная деталь: все эти известные ему иные были давними и заклятыми врагами, невзирая на фактор светлости. Многие века они посвятили козням, интригам и распрям, стремясь подгадить друг другу. И вдруг...
Извечные недруги, нынче они непринужденно общались, улыбались, как старые друзья. Эта тусовка могла бы напоминать встречу одноклассников «триста лет спустя», если бы не ее малочисленность, фраки и вечерние туалеты дам.
В этой нарядной кампании один лишь он являл собой довольно унылое зрелище: потертые джинсы, клетчатая рубашка, разношенные мокасины.