Наклоняюсь к одной уродливой твари. В
центре лба — прямо между глаз большая дырка. Судя по размеру — от
револьвера 44-го калибра. Мозги, сколько их там у зубастика, просто
разметало. Иду дальше. Везде одинаковая картина. Единственное
пулевое отверстие точно во лбу.
Судя по рисунку боя, убитые пёрли на
стрелка один за другим, отоваривались и ложились отдохнуть. А он
отступал, спокойно и уверенно. Вот след от сапога в грязи.
Стреляли явно с близкой дистанции,
потому что лобная кость у тварей очень толстая. Так просто не
пробить. В этом я уже успел убедиться.
Зачем подпускать врага ближе? Ну,
хорошо, пусть, у него из оружия был только револьвер. Ну, стреляй
ты тогда в горло. По глазам. Но нет же.
Непонятно. А всё непонятное — это
плохо, потому что несёт угрозу.
Я бегу вперёд на шум криков. Они
звучат всё громче и сопровождаются грохотом пальбы. Через несколько
секунд вылетаю на центральную улочку и замечаю обглоданные тела. С двух сторон её подпирают
постройки и мини-парковки. Это прямой путь по холму к
огромному трёхэтажному дому
владельца ранчо.
Из окон и
дверей летят пули, а вокруг постройки кружат дюжины чужеродных
хищников. Пытаются прорваться, выдёргивают подставившихся людей и
сразу разрывают.
Я оказываюсь позади этой осады.
Отлично, могу отработать со спины противника, но мне нужна
нормальная позиция. Чтобы мне не откусили задницу или, выражаясь
военными терминами, не зашли в тыл.
По левой стороне перед конюшней стоит
небольших размеров водонапорная башня. На её крыше, чуть выше 2-го
этажа, можно удачно разместиться. Тем более, туда ведёт только одна
лестница.
Я несусь к ней, выплёскивая всю
полученную энергию в диком рывке, а потом моя нога скользит в луже
крови, и я буквально лечу на землю вверх тормашками.
Многострадальное надплечье взрывается
болью столь яркой, что перед глазами плывут круги. Меня бросает в
холод, а из горла рвётся хрип. Падаю и, скосив глаза, вижу, что в
теле недостаёт солидного куска. Безобразно торчат наружу края
огнестрельной раны. Щедро хлещет кровь. Уши запоздало регистрируют
звук выстрела. Глаза лихорадочно ищут винтовку, которая, сука
эдакая, улетела аж на пяток метров прочь.
В каком-то животном движении ныряю за
поилку перед конюшней. Та тут же гремит от очередного выстрела и
окатывает меня фонтаном воды. Отфыркиваюсь, судорожно провожу по
лицу, сметая мокрую грязь и кровь.