Я вижу их всех. В этот момент мы
едины. Я проживаю их жизни, выцеживая из них драгоценный опыт.
Мышечную память. Необходимые рефлексы. Охотничьи повадки. Звериные
инстинкты. Поразительное мастерство. Чувствую, как это закрепляется
во мне на каком-то глубинном уровне.
Всех этих таких разных людей
объединяет одно. Они — Стрелки Гилеада.
Их глазами я изучаю эту планету,
столь далёкую от Земли, что у нас не имеется ни одного общего
созвездия. Мир дикий и жестокий. Беспощадный. Однако они выживают
там. Обращают хаос в порядок. Устанавливают законы. Охотятся на
преступников и карают их.
А потом туда приходит Сопряжение, и
Гилеад перестаёт существовать. Стрелки завоёвывают его дары. Ставят
их себе на службу, воюя с монстрами гораздо хуже тех, что напали на
нас. Это позволяет развить навыки стрелков в настоящее
искусство.
Перед моими глазами проносятся
картины абсолютно нереальные. Те воины, которых я посчитал
совершенными мастерами, выглядят, как бледная тень на фоне истинных
виртуозов. Они обладают способностями, которые иначе, как
паранормальными, я назвать не могу.
Один оставляет двойники-послеобразы,
отвлекающие противника. Другой буквально скользит по любой
поверхности, включая стены и потолок. Третий телепортируется,
возникая позади врагов. Четвёртый как будто гасит термические
реакции вокруг себя, превращая чужое оружие в бесполезный хлам.
И всё же это не помогает обитателям
Гилеада. Сопряжение перемалывает его, оставляя после себя только
треснувшие, занесённые песком земли.
Когда поток энергии стихает, я хватаю
воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. Мышцы покалывает. Всё
тело мокрое с головы до ног. Чёрт, да я будто из озера вылез.
Машинально провожу руками по лицу и плечам, вздрагиваю,
приготовившись к боли, но её нет.
Лихорадочно осматриваю себя со всех
сторон. Все раны до единой зажили. Даже шрамов на плече и боку не
осталось. В шоке касаюсь уха — отросло, словно и не отрывало. А
когда случайно задеваю край рубахи, выпадаю в осадок. Потому что у
меня под яремной впадиной торчит такой же металлический диск, как у
покойного Говнюка.
Металл цвета графита. Тёмно-серый,
как мокрый асфальт. Гладкий и слегка тёплый на ощупь. Практически
отполированный, с несколькими концентрическими кругами, исходящими
от края к центру. Я не вижу ни хирургических швов, ни покраснения
кожи, ни малейшего следа, что это инородный объект. Диск выглядит
как естественная часть меня.