Она,
конечно, знает, что мой рабочий день ещё не закончился. Это наша
игра, и я с удовольствием её поддерживаю.
—Видели, как Маверики разгромили Кабанов?
— с азартом интересуется Хейли.
—Смотрел матч от начала и до конца, —
убедительно вру я. — Вот это игра!
Речь об
университетском бейсболе. Маверики представляют Небраску. Кабаны,
они же секачи — Арканзас. Терпеть не могу этот спорт. Интереснее
смотреть, как сохнет краска.
Другое дело
хоккей. Ново-архангельские Касатки против Эдмонтон Ойлерз. Мы
ходили с отцом и братом на этот матч. Французы тогда продули с
разгромным счётом, хоть и бились за каждую шайбу.
Мы никогда
не говорим с Хейли про нашу жизнь. Всегда о какой-то чепухе. То про
котировки на бирже. То про последнюю кинопремьеру. Тоже часть игры.
В ней мы не те, кто мы есть. В ней у нас нет
обязательств.
Обмениваемся ещё парочкой реплик. Шутим. Мне нравится
её смех. Грудной. Искренний.
—Что ж, не буду вас задерживать, — она
смотрит на меня сквозь опущенные ресницы.
Я
символически приподнимаю шляпу. Пришпорив кобылу, девушка-зажигалка
исчезает. Так же быстро, как появилась.
Наконец, я
достигаю дальнего загона. Сразу видно, Говнюк не в духе.
—Ты опоздал, ленивый кусок дерьма! —
приглушённо рычит он. — Будешь оштрафован!
Джейк
Гарланд. Крепкий светловолосый парень. На несколько лет младше
меня, что тоже не добавляет мне очков в его глазах. Черты лица
крупные, прямо, как у его отца. Тот является правой рукой Кормака —
главным его управляющим. Джейк же руководит пастухами — ковбоями.
Кто-то бы сказал, что его поставили по блату, но, к сожалению,
Говнюк знает своё дело.
—Извини, мамашу твою
трахал, —с дружелюбной улыбкой отвечаю я на
русском.
Он не
понимает языка и оттого бесится. Поэтому я это и делаю. Не на
английском же мне его на хер слать. У нас с ним тоже игра. Только
не такая приятная, как с Хейли. Увы.
Суженные
глаза Джейка служат отличным маркером его настроения. Если б это
могло меня напугать, я бы давно нашёл себе другую работу. Продолжаю
держать доброжелательную улыбку.
Раньше он
лютовал особо сильно, но месяца три назад как подменили. Стал тише.
Задумчивее. Начал чаще пропадать в городе. Ребята говорят, его
видели на стрельбище. Проводит там сутки напролёт, спуская почти
всю зарплату. Возвращается пропахший порохом и потом, пальцы кровят
от того, как часто жал на спусковой крючок.