На самом деле, мне давно уже требовалось отдохнуть. В
конец себя загонял, брался за самую опасную работу, не чурался
крови и человеческого фарша.
Когда уже
было думал, что задремал, новый гость нарушил прекрасный миг моего
блаженства.
Я не мог не
среагировать на шаги. Радовало одно — этот кто-то вообще не пытался
их скрыть, а это хоть немного, но обнадёживало. Приготовившись к
худшему и демонстративно потянувшись, я приоткрыл один
глаз.
Как-то так
получилось, что я всегда посредственно относился ко всяким там
усиливающим примочкам по типу имплантов, однако жизнь на грани
внесла свои коррективы — и в моём теле имелось целых два таковых.
Левый глаз и правое предплечье. И то, их установка являлась
вынужденной мерой.
— Я могу к
вам... — не договорив, осеклась та самая невзрачная незнакомка,
которой я подсказал способ решения вопроса с
пропитанием.
— Думал ты
немая.
Указав на
расправленную кровать соседа по камере, я пригласил девушку. — Рад,
что ошибся, — в моих словах не было ни толики насмешки над
ней.
— Я,
Марика, — опустила она глаза, — Марика Филд.
— Руфус
Лейд, — представился я, но оказался неприятно удивлён последовавшей
фразой.
— Я знаю,
что вы... мародёр.
«Опасно...
очень опасно играешь».
На моём
лице не дрогнул ни мускул, хотя последнее говорило о том, насколько
я напряжён.
— Я не
понимаю про что вы говорите и, думаю, девушка, вам пора на
выход.
—
Подождите, — выставила перед собой ладони, Марика попыталась
объясниться. — Мой отчим был полицейским и расследовал преступления
мародёра. Именно поэтому я знаю, кто вы.
— Почему
был, — подмечая, уцепился за сказанное.
— Я убила
его, — своим признанием, девушка видимо пошла ва-банк.
— Хорошо,
можешь остаться. Я выслушаю тебя, но перед этим хотелось бы
услышать пару ответов на мои вопросы.
— Я
согласна, — кивнула гостья.
— Ты
помнишь, как оказалась здесь?
—
Нет.
—
Последнее, что ты помнишь?
— Я
находилась в камере. Не такой, — мотнула она головой, указывая на
окружающую обстановку. — В камере полицейского участка.
— Как ты
там оказалась?
— Отчим ко
мне приставал, мама мне не верила. В очередной раз, когда он ночью
пришёл ко мне и попытался... — она запнулась. — Я воткнула в его
глаз нож для колки льда.
— Как звали
твоего отчима.
— Клод
Филд, — ответила та, не моргнув и глазом.
Я знал его. Знал этого старого
моралиста. Как оказывается, его мораль была однобокой.