Взбешенный мужчина, выскочивший из машины,
кажется, вот-вот сотрет меня в порошок: плечистый, высокий, небритый и глаза,
налитые яростью… Его вид подталкивает меня лишь к одной мысли: Все, мне
трындец! Или Петр сейчас догонит, или этот орущий бордовый от злости бабуин по
асфальту размажет...
Поглядев на сломанный самокат и отвалившееся
колесо, я понимаю, что все… Я приехала. Даже если сейчас мне удастся решить
этот «щепетильный» и очень мятый вопрос, то транспорта для дальнейшего
передвижения у меня больше нет.
Сжавшись, сижу на асфальте. Жду, когда он поднимет
меня как котенка за шкирку и будет тыкать носом в помятое крыло его далеко не
дешевой машины, а он все орет и орет.
— Чего молчишь? Решать как будем? — шипит он.
Вот мне и пригодились пачки сворованных
купюр...
Мое колено саднит не по-детски. Кровь начинает
засыхать и отдирать джинсы от раны становится все сложней и больней. Спасибо,
что бабуин, почуяв запах денег, стал шелковым и больше не орет.
Взяв у него салфетки и смочив их водой, я тут
же снимаю с себя джинсы. И начинаю промокать ссадину, чтобы элементарно удалить
грязь. Специально сгибаюсь в три погибели, чтобы Петр, проезжая мимо, не увидел
меня в чужом авто. Так и еду до тех пор, пока мужчина не останавливается рядом
с аптекой.
Я не люблю вид крови, раны и все, что связано
с травмами. От одного вида красного пятна на разорванных джинсах меня начинает
тошнить. Остается лишь ждать, когда бабуин принесет мне какую-нибудь экстренную
заживляющую мазь.
Интересно, что это за мужчина? Взглянув в
сторону аптеки и убедившись, что бабуин не идет к машине, я подаюсь вперед и
открываю бардачок. Пара каких-то удостоверений, немного налички и разные
пропуска на имя Алексея Воронцова. Вроде какой-то охранник или что-то вроде
того. В общем, не преступник. Со скрипом, но доверять ему можно. А в моем
положении это уже победа своего рода.
Откинувшись на спинку сидения и сняв очки, я
дую на колено. Надо же было так не вовремя отвлечься на зеркало и влететь в эту
машину! Теперь мою ногу скорей всего будет украшать шрам. Надо будет придумать,
какой татуировкой я смогу это перекрыть. Возможно, сделаю ее сама. Ну, а что?
Правильно говорят, что тату — это наркотик. И
даже если ты не забиваешь себе ими все тело, то постепенно начинаешь
разрисовывать других. Вот и я, сделав на бедре свою пока еще единственную
татуировку, втянулась.