Мы с Кирой схватили пожитки и пошли на выход.
На “вокзале” нас, разумеется, не встретили ни бомбилы, ни
торгаши, ни попрошайки. Вокзал вообще не походил на вокзал, а был
просто частью бесконечного сада, в котором кое-где торчали здания
самых причудливых форм. Вдоль гравитационной дороги протянулась
полоса свободной земли шириной в десяток метров, ее покрывала
пружинистая короткая трава, по которой хотелось пройтись
босиком.
Габриэль вышел с нами. Вещей у него не было вовсе. Поезд сразу
тронулся дальше.
– Это Секция Прикордонье? – осведомилась Кира в полной
тишине.
– Да. Это Буфер, моя вотчина. Она ближе всего к ПоПо, а потому
сильнее остальных Секций похожа на ПоПо.
Я огляделся. Вокруг были идеально подстриженные кусты, аллеи,
аккуратные деревья, мягкая подсветка от висящих в воздухе дисков,
смахивающих на НЛО. Они нависали над аллеями и открытыми участками
земли. Было такое впечатление, словно у фонарей кто-то забрал
столбы, а лампы забыли упасть, приклеенные к небу. По обе стороны
от аллей внизу свет давали продолговатые фонари.
– Это похоже на Поганое поле? – удивился я.
– Пошли к тачкам! – предложил Габриэль.
Так и сказал: “К тачкам”. И подразумевал не садовые тачки, а
средства перемещения. Раньше я не замечал за ним использование
сленга. На тру-ру он разговаривал как сиберийцы – без жаргона.
Среди деревьев на границе свободного пространства у
гравитационной дороги под навесами стояли матово поблескивающие в
свете левитирующих фонарей устройства, похожие на автомобили без
колес. Формы у них различались, но в целом повторялась тема
вытянутого и приплюснутого снаряда со стремительным
очертаниями.
При нашем приближении в ближайшей тачке протаяла дверь. Я
подумал, что это какая-то молекулярная технология, оперирующая
материей на уровне молекул и атомов. Если задуматься, то в
технологиях россов я еще не встречал подвижных или крутящихся
частей. В поезде – и вот теперь в “тачках” – нет колес. У симботов
нет шарниров на месте суставов; вещество, из которого сделан бот,
изгибается подобно резине. Хотя это далеко не резина.
В тачке были установлены друг напротив друга два мягких
диванчика, между ними находился низкий и узкий столик с
“брайлевскими” пупырышками.
Когда мы уселись, Габриэль провел рукой над столиком. Дверь
заросла, и тачка без инерции поднялась на метр над землей. Она
плавно (мы ничего не ощутили) выдвинулась из-под навеса и косо
поднялась в ночное небо. Озаренные светом кущи за прозрачными
стенками с пугающей скоростью унеслись вниз.