“Латере” – это “позже”, отметил я про себя, записывая лексику на
СКН. От английского “later”, поди, происходит. Тут англицизмов
видимо-невидимо. А “ви” – это вовсе не “вы”, как может показаться,
а “we” – мы.
– Олесь, – представился я.
Мои новые наложницы синхронно поклонились. Хором повторили:
– Пано!
Я оглянулся на Киру – она поила лошадей у корыта с водой. На нас
не смотрела, но что-то подсказывало, что за миг до того, как я
обернулся, она прямо-таки сверлила нас взглядом. Хотя, возможно,
это мои фантазии.
– Азалия, – назвалась азиатка. Это я уже знал.
– Катерина, – пролепетала блонди.
Няшками-милашками они притворялись профессионально. Я это чуял
почти что без магии, и мне нравилось.
Наложницы снова заговорили хором:
– Благожелаем ви пану Олесю процветания и мощи ведовской и счоб
с виим дюже полезно живился.
Тут я не совсем врубился и вопросительно глянул на Викентия. Тот
пояснил:
– Так им положено говорить, наложницам-то. Желают тебе
процветания, силы ведовской и чтобы с ними хорошо обращался.
– Я и не собирался их обижать! Гришан с ними плохо обращался,
что ли?
Азалия и Катерина заметно вздрогнули при звуки имени Гришана.
Или мастерски притворились, что испугались.
– Гришан когда не в духе был, громил все и всех подряд, –
неохотно протянул Викентий.
Я откашлялся и обратился к наложницам, задействовав СКН с
записанной лексикой:
– Ас с йиим жититься стану дюже полезно.
(“Я с вами обращаться буду очень хорошо”.)
Девушки заулыбались, но улыбки были немного дежурными, как у
вышколенных официанток или администраторов гостиниц на ресепшене.
Возможно, их тяжелый опыт подсказывал, что верить
мужикам-Отщепенцам не стоит. Мне сразу захотелось доказать
обратное, хотя я и не планировал задерживаться.
Викентий прервал поток моих размышлений:
– Сильно не балуй, не то на голову сядут. Если под бабские чары
попадешь, ты больше не ведун. Ведун сам чары на всех насылает, а не
под чарами живет. Потому у нас Отщепенец с Отщепенкой семьи не
строит, как среди других племен. На сене помиловаться – это одно
дело. А чтоб семья... Нет. А с наложницами или наложниками дело
другое. Они как лошади – любим их, но и упряжь не снимаем, не то
задуреют. Понял, бро?
– Понял, – машинально сказал я, пораженный внезапной лекцией по
психологии рабовладения.
“А если я вот сейчас послушаюсь тебя, Викентий, то тогда я тоже
не ведун?” – вертелось на языке, но я сдержался. Бро дает добрый
совет другому бро, тут послушать не впадлу.