Советники переглянулись. Люция, обнимая одной рукой колено,
другой ковыряла травинкой в зубах и насмешливо-испытующе смотрела
на меня. Точнее, лапала взглядом. Я явно был ей интересен. А вот
она мне – нет. Здоровенная, широкоплечая пиратка в красной косынке,
похожая на цыганку. Мои наложницы куда приятнее на вид.
– Для того, чтобы познать Веды Форм, – манерно протянула она
хрипловатым низким голосом, – надобно как минимум год прожить в
становище.
– Или поучаствовать в схватках, – добавил Алихан, квадратнолицый
тип с густой монобровью на оба глаза. – И получить при этом хорошие
отзывы от соратников. Тогда год ждать не надо.
– Вы же сейчас ни с кем не воюете? – удивился я. – Викентий
сказал, что сейчас мирное время!
– Серьезной войны ни с кем у нас нынче нет. Но регулярные
столкновения бывают с Прикордоньем.
– Прикордоньем?
– Это одна из Секций Россов.
Он так и сказал: “секций”, будто речь шла о секции бокса. Я не
совсем понял, но не стал пока что углубляться.
Алихан усмехнулся, махнул широкой ладонью.
– Это договорная война. Для развлечения, чтобы форму не терять.
Считай, сейчас мирное время и есть. Но для тебя и Прикордонья
достаточно, чтобы показать себя.
Ожил Джером, самый пожилой из всех. У него были седые вислые
усы, залысины и целых две седые косы чуть ли не до поясницы.
– Он может пройти Испытание. Тогда обойдемся без Прикордонья и
года жизни в становище. Пусть сам добудет себе Форму.
Отщепенцы зашевелились, заговорили. Идея подвергнуть меня
Испытанию пришлась им по душе. Наверное, это было долгожданное
развлечение, не хуже полноценной войны.
– Какое еще Испытание? – мрачно спросил я.
– Ты должен, – сказал Джером, – добыть глаза Урода.
***
Близился вечер второго дня моего пребывания в становище
Отщепенцев.
Люция, Джером, Алихан, Нэнси, трое маглов и я верхом на конях
прибыли к заросшему рогозом и колючим кустарником озеру километрах
в десяти ниже по течению Танаиса. Вокруг высились холмы, покрытые
лесочком, состоящим из деревьев с плоскими вершинами. Среди
деревьев белел раздутый мешок поганого гриба размером с трактор, не
меньше. Его пульсирующую “плоть” покрывал розовый сосудистый
рисунок.
– Уроды днем прячутся в грибе, – сказал Джером, подъехав ко мне
вплотную. – Они там днюют. А с приходом ночи выбираются наружу.
Нечто подобное я и подозревал. Грибы, Уроды и прочая Погань
образовывала специфический биогеоценоз под названием Поганое поле.
В нем все было взаимосвязано.