– К россам...
Поскольку никто из пришельцев не шевелился, гирлянда погасла,
экономя заряд бездонной батареи Решетникова.
При слабом лунном свете я переглянулся с Кирой и тут же напрягся
– как бы не увидели Отщепенцы, что я советуюсь с “наложницей”...
Вот ведь зараза! Пристала привычка! Отщепенцев ведь поблизости нет,
если не считать меня самого.
Я сделал пару шагов навстречу. Вряд ли эти переселенцы
что-нибудь видели, ослепленные прожекторами. Только скупо
освещенный факелами силуэт высокого косматого мужика. Одну руку я
держал на эфесе шпаги, готовый выхватить ее при любом движении со
стороны пришлых и одновременно обрушить на них волшбу Знака
Глаза.
– Мы не россы, – проговорил я.
– Спаси нас Прекрасная Аннит! – пролепетала женщина. Дедок рядом
с ней разинул рот и вжал голову в плечи, будто в ожидании удара.
Подростки особо никак не отреагировали, лица их были пусты и
невыразительны. Толпа позади этих четверых невнятно забормотала. –
Отщепенцы!
Я кашлянул, намереваясь объявить, что мы не Отщепенцы, но
заколебался. Де-юре я Отщепенец, меня приняли в становище, даже
праздник закатили в честь нового бро. Но ведь переселенцы не в
курсе? Правильно ли выкладывать им всю правду? Или пусть лучше
считают нас Отщепенцами – больше будут бояться и меньше
перечить?
Пока я прикидывал, женщина выступила вперед с видом человека,
решившегося на отчаянный шаг.
– Заклинаю тебя, Отщепенец, пропусти нас, не гони в свой стан!
Мы – слабые и больные, от нас тебе не будет проку. Наши деревни
сгорели в пламени войны, и нам некуда идти, кроме как в Республику
Росс...
– А отстроить заново свои деревни никак нельзя? – не удержался
я.
– Враг захватил наши земли, и она больше нам не
принадлежит...
– Какой враг? – резко и громко спросила Кира, которая оставалась
возле шатра.
Женщина и все остальные ночные визитеры повернули головы на
голос, но со всей определенностью никого не увидели. Зато женский
голос, кажется, воодушевил парламентершу. Она заговорила
уверенней:
– Слуги Кривды Поганой! Нечистые идолопоклонники кланяются
идолищу безобразному да жертвы невинно убиенных ему приносят!
В ее интонации проступили истерические, надрывные нотки
религиозного фанатика. Люди сзади неодобрительно загудели,
заплевались.
Один из мальчишек звонким голосом выдал:
– Сказывают, они со свиньями повальным грехом занимаются!