Лиин обратилась к застывшей от напряжения Мальве:
– Вы, кажется, говорите на северном наречии? – спросила она на
правильном тру-ру, но с заметным акцентом.
– Нет, – пробормотала Мальва. – То есть да, на северном... Хотя
и на южном разумеем...
– Кто вы такие? – осведомилась росска. – Чего вам надо? Почему
вы остановили поезд, а потом спровоцировали симбота?
“Симбот – это робот? – соображал я, стоя с поднятыми руками. –
Симплый, простой робот? У них, выходит, есть и непростые роботы?!
Это какие?”
– Мы не провоцировали, панньё! – Мальва, забывшись, опустила
руки и прижала к груди. – Это случайно вышло, простите нас! Мы –
переселенцы, земли и деревни свои потеряли, враг все пожег,
пришлось уходить с родины-то...
В голосе ее прорезалась плаксивость с подвыванием
профессиональных попрошаек.
– Возьмите нас к себе, ради Прекрас... Ради всего для вас
святого! Мы – люди здоровые да работящие. Польза от нас вашему
государству будет!
Вот вруша, подумал я. Мне они отрекомендовались как слабые и
больные. Артисты погорелого театра, блин!
Лиин искренне удивилась. Уточнила:
– Какому именно государству?
Вмешалась пестрая Моник:
– Они думают, что Республика Росс – это одно государство. В
Прикордонье они пригодятся, как считаешь?
– Содомиты будут против, – буркнул на тру-ру оранжевоглазый. –
Прикордонье – это их радость и забава.
“Какие еще содомиты?” – подумал я. Отчего-то россы вызывали
подспудные отвращение и страх. Не были они похожи на людей – в
Отщепенцах и то больше знакомого, человеческого. Казалось, что мы
для россов абсолютно пустое место, хуже животных и в любой момент
они могут приказать симботам стереть нас в порошок. Они еще и
переговариваться друг с другом начали на тру-ру, словно бы для
того, чтобы мы понимали, что сейчас решается наша судьба.
Моник сказала:
– Тогда к Гринам? Они к природе ближе, костры разводят да на
экологии помешались. А эти бедняги и вовсе из лона природы никогда
не выбирались.
Пока происходил этот в высшей степени занятный разговор,
желтоглазый молча пялился на меня. Остальных он уже осмотрел и
теперь буравил меня немигающим желтым взглядом.
Оранжевоокий лениво протянул:
– В прошлом году брали небольшую группу в Грин. Они там все
вокруг загадили. Обычно мигрантов нужно держать в Буфере столько,
сколько нужно для изменения ментальности. Но Буфер переполнен.
Некоторые мигранты не желают отказываться от пси-маркеров даже под
страхом изгнания и смерти. Зачем, спрашивается, было бежать из
своих тухлых деревень и плестись в Республику, если тухлая деревня
остается в твоей башке навсегда?