— Мне там было плохо. Ко всем приходят родственники. Мамы. Мамы приходят с апельсинами. А ко мне нет. Никто. Никто не пришел. Ни сестра, ни мама. Только ты. Никогда… никогда я не осознавала насколько я… одна. А получается именно так. Кроме тебя у меня никого нет. Твоей мегеры я не ждала, она мне на фиг не сдалась, но мою маму, мою-то я ждала. Ждала. Ждала, Стас. Это же не рядовой чих, неужели нельзя было ко мне прийти с этими долбаными апельсинами.
— Ты не любишь апельсины, — горько усмехаясь, добавляет он, присаживаясь рядом со мной.
— Об этом знаешь походу только ты. Но ты же понимаешь, что я совсем о другом.
— Понимаю, Аля. Только не надо было из-за этого сбегать.
— А еще они все были беременные. На сохранении, но беременные, понимаешь? Видимо, я не очень хороший человек, но я им завидовала. Да, именно завидовала. А что если я никогда не смогу родить? Что тогда? Это же уже не семья.
— Семья, Аля, это где уже есть двое, ты и я. И отнюдь не дети делают пару семьей. И с чего ты взяла, что у нас их не будет?
— Не знаю. Твоя мать незадолго до всего произошедшего сказала, что я никогда не войду в вашу семью. Она мне пожелала, чтобы у меня было все пусто. Понимаешь? Пусто.
— Аля, забудь о том, что она сказала, это просто слова, понимаешь? — обхватывая двумя руками мое лицо, тихо произносит Стас. — Слова обиженной женщины, от которой ускользает сын. Я не могу ее послать на три веселых буквы, она все же моя мать, как бы я с ней ни ссорился, и какие бы гадости она ни говорила, я ее тоже люблю. Я поговорю с ней еще раз, обещаю.
— Я понимаю.
— Просто забудь. Даже если у нас будут проблемы с детьми, ну посмотри сколько сейчас возможностей для тех, у кого проблемы? Все у нас будет, Алечка. Пусть позже, но будет.
— А если нет. Ты меня бросишь?
— Не говори глупостей.
— Да или нет, Стас.
— Никогда я тебя не брошу, Аля. И все у нас будет хорошо.
— Обещаешь?
— Обещаю. У тебя, кстати, телефон сигналит смс.
— Да? А я не слышу. А где?
— На бороде, — усмехается Стас, целуя меня в губы. Да, вот теперь я точно слышу звук смс.
***
— Мать, ты оглохла? Или чашку оплакиваешь? — поднимаю голову на рядом стоящую сонную Юлю и улыбаюсь как идиотка.
— Нет, не чашку. Ты чего встала?
— У меня сушняк. Больше не буду пить, а то вдруг как мать стану алкоголичкой. Ты чего, еще и телефон квакнула?