— Хватит нести чушь, Аля.
— Это не чушь, — убирает мои ладони от своего лица и тут же притягивает колени к груди. — Я знаю, что слишком часто об этом думаю, но у меня не получается по-другому. Если бы я хотя бы поняла почему так. Ну почему? Что я сделала не так? Я же не шлюха какая-нибудь с букетом венерических болячек. У меня же никого не было кроме тебя. Даже шлюхи рожают. А я что? На бетоне сидела в детстве? Ну так кто на нем не сидел? — на одном дыхании проговорила Аля, захлебываясь в слезах.
— Я тебя прошу, пожалуйста, прекрати. Ну зачем ты это делаешь, Аля?! Послушай меня, — вновь обхватываю двумя руками ее опухшее от слез лицо. — Я не знаю сколько раз тебе сказать и донести до тебя, что это не конец жизни. Тебе всего двадцать три. Женщины и в пятьдесят рожают первенца и ничего. Давай мы несколько месяцев поживем без всех этих тестов и клиник, просто для себя. Тебе надо расслабиться и забыться.
— Расслабиться?
— Да, Алечка. А через несколько месяцев я спокойно еще раз подрочу в баночку, и мы снова попробуем ЭКО. Давай?
— Подрочишь? — моментально меняясь в лице, тихо спрашивает Аля, переставая наконец-то плакать. — Точно подрочишь? — уже не скрывая улыбки, выдает она.
— Обязательно подрочу. Это святое, — не сдерживаю ответной улыбки и целую ее в соленые от слез губы.
— Ты лучший дротист, — смеется она, к счастью, не истерическим смехом.
— Я запомню.
— Кстати, ты зачем это сделал? — резко переводит взгляд на дверь.
— Честно? Иногда мне кажется, что ты можешь совершить какую-нибудь глупость.
— Да прям. Максимум — пореву и наемся шоколада.
— Это хорошо. Я хочу тебе кое-что предложить. Давай пока вместо малыша возьмем кота?
— Ты дурак, Сафронов? Кота сравнил с ребенком, охренеть, товарищи.
— Я тебя накажу, вот серьезно, сколько можно ругаться?
— Сколько нужно. Хрен — это словарное слово. А я не принцесса. Захочу и материться буду, понятно? И вместо охренеть, товарищи, будет пи*дец, товарищи, ясно? Чего уставился?
— А что, нельзя?
— Нет, нельзя.
— Мне не нравится, когда ты ругаешься.
— А мне не нравится, что ты сравниваешь кота с ребенком.
— Никого я ни с кем не сравнивал. Мы что, просто не можем завести маленького плюшку?
— Плюшку? — шмыгая носом, интересуется Аля, кажется, что-то просчитывая в уме.
— Ну да, такого няшного, плюшевого кота. Точнее котенка, который непременно станет таким пухленьким, пушистым плюшей. Будешь его тискать, играть. Немножко отвлечешься и нам всем это пойдет на пользу.