Рыбачить расхотелось. Наудив несколько сазанов, крупной плотвы, мы раскрыли сумки и начали уплетать фрукты. Дергались поплавки, но за едой мы не успевали их подсечь. Расстроились. Скисло настроение. Смотали удочки. Ещё определили в рот груши. Протёрли велосипеды, где надо было, закрутили гайки и – на педали!
Нажимая то на одну педаль, то на другую, я ехал неторопливо и все думал и думал об удивительном агрономе Харченко. Бывают же люди: до всякой мелочи докопаются, значит, любят свое дело, объяснят мелочь так, что уразумеет каждый. Харченко так ловко прививает и показал, в чём секрет «точки приложения» прививочного ножа. А сколько знает! Мамочки мои, если бы я столько знал! Ну, ничего, я ещё к нему вернусь, поучусь. А вот у отца и толики нет интереса к саду. Он – «железятник». Велик отладить – вот это его дело.– Всё, заседание окончено, – сказал председатель колхоза и встал.
Годы учёбы – птицы! Прилетели, обустроились средь книг, конспектов, научили уму-разуму и… лети, выпускник- студент, к месту распределения, в хозяйство. Воркуй в полях.
Обустроился я в колхозе. В полях Кубани властвовала щедрая и требовательная красавица-осень. Лесополосы роняли цветные платья, расстилая и распушив их у низа комлей. За поредевшей ширмой лесополос, куда ни глянь, – подсинённая ткань неба. На просторах хлопочут трактора. Их бас гуторит о том, что сеялочные агрегаты загружены под верхи крышек сеялок. Семяпроводы, как руки, тянут зерновые нити в ложбинки нарезанных спаренными дисками ходов. Опёршись плечом о ствол ясеня, наблюдаю за ходом сеялок. Это – моя первая посевная. Хорошо «пишут» трактора, грамотно, только дым из труб, да сбавление скорости на поворотах в обратную сторону. Мне радостно. Душа ликует: мечта сбылась! Она тут, под сердцем, стучала, просилась в поле. И теперь она – хозяйка в необъятных полях!
Думая о завтрашних делах, я переехал на другое, смежное поле проверить, как по маслу ли сев. Мотоцикл – к жердёлке. И к стоящему агрегату – спешно.
– Добрый день! – Давно стоим да курим? А, Фёдор…, – глянул в блокнот, – Кириллович?
– Да час, как и есть. Не более! Зерновоз застрял в пути.
– Ясно! Тогда на стан, к рации. Выяснить.
«Что там за причина, – беспокоила мысль, – не в руку сей простой».
Вдали заметил зерновоз. Сблизились. Машина притормозила.