– Что происходит? – прошептала я.
– Сейчас увидишь, – шепнула Алиса в ответ.
Через мгновение входная дверь распахнулась, и на пороге показался элегантный пожилой господин с цветами и… французским багетом?
– Кто это?
– Ш-ш-ш.
Он немножко привел себя в порядок: поправил одежду, прическу и скрылся в квартире… нашей хозяйки. Я так и застыла с открытым ртом. Алиса явно наслаждалась моим недоумением.
– Ухажер, – просто кивнула она. – Держит пекарню неподалеку и подбивает клинья к нашей хозяйке.
– По-видимому, успешно?
– Я бы сказала, с переменным успехом, – улыбнулась она. – Пока их «отношения», можно сказать, тайные, то есть на людях они держатся достаточно формально. Поэтому мы и ушли. Не хочешь портить себе карму – не мешай чужой личной жизни, я так считаю. Особенно если это жизнь твоей квартиродательницы. Ладно, ты не очень торопишься?
– Нет, у меня сегодня выходной и совсем нет планов.
– Отлично, тогда пойдем ко мне, поболтаем, раз уж я нарушила твой план выведать все секреты у нашей хозяйки.
В Алисиной квартире меня поразило обилие красок. Как в прямом, так и в переносном смысле. Изначально белые стены были украшены разноцветными пятнами разных размеров, причем выглядели они не как случайно пролитая краска, а как творческий акт оживления помещения. Посредине комнаты разместились несколько мольбертов, вдоль стен красовались холсты с картинами и без. Всевозможные краски – от гуаши и акварели до красок для стен в банках и аэрозольных баллончиках – расползлись по всему помещению, но держались стайками среди своих. Кисти всех размеров и фактур, бумага, ткани и картон… При всей изначально кажущейся хаотичности размещения материалов интуитивно угадывалась некая система. Нельзя сказать, что это был полный творческий беспорядок, такого ощущения вовсе не складывалось, наоборот, здесь не было никакого мусора, ничего лишнего, даже пол, местами прикрытый бумагой, был идеально вымыт.
– Не обращай внимания на беспорядок, сейчас освобожу диван, – Алиса ловко сместила все вещи с дивана куда-то на пол, организовав элегантную кучу. – Мне иногда кажется, что все мои вещи живут своей жизнью. Сколько ни убираю их, они все время расползаются и укладываются, где им заблагорассудится. Поэтому в какой-то момент пришлось прислушаться, где им бы хотелось лежать и с кем соседствовать, чтобы не было скандалов. Шпатели хотели жить с кистями, но подальше от валиков. Стоило только оставить валик на ночь неподалеку от шпателя, все, утром ничего невозможно было найти. Бои они тут, что ли, устраивали? Зато мастихины хотят жить вообще отдельно, и не дай бог рядом окажется тушь или пастель – всё! Они откажутся работать, пока трижды не извинишься и не протрешь всех хлопковым полотном, – улыбнулась она, наблюдая за моей реакцией. – А главное, что их предпочтения меняются со временем. То гуашь без ума от акварели, то видеть ее не хочет… Приходится все время прислушиваться и перестраиваться.