Голуби в высокой траве. Рассказы - страница 11
Но Ласт выдыхается, и в эфир запускают маэстро Вивальди с его вечными «Временами года». И сна вновь ни в одном глазу! Маэстро так давит на мою психику своими септаккордами и квинтами, что я решаю:
«Под такую музыку, наверное, умирать не страшно!»
Я снова ищу скучную однообразную музыку. Но мне не везет. Мужской церковный хор необыкновенно славно поет песню. Я не решаюсь прервать ее и с восторгом слушаю всю песню.
«Не для меня», – на все лады повторяют мужественные голоса. И передо мной возникает сначала величаво текущий Дон, затем рощица с засевшим в ветвях соловьем и голосящим, что есть мочи. По роще гуляет чернобровая молодая казачка. Песня поется настолько душевно, что слеза-предательница уже готова выползти. Проходит еще пара часов, прослушано много музыки. Я настолько устаю от такого музыкального разносола, что наконец-то засыпаю.
И всю ночь мне снятся северо-донские степи, покойные родители и тополя, сквозь листву которых, ласково проглядывает солнце.
Паганюня
upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/f/f4/Nicolo_Paganini_
by_Richard_James_Lane.jpg
Витя, десятилетний малый в белой рубашке и в скосившемся набок черном галстуке, ходит по большому залу и нервничает. В руках он держит скрипку размером в три четверти и смычок, от которого исходят небольшие струйки канифольного дыма. Старательно морща лоб и выпятив вперед губы, скрипач пытается настроить струны по трем квинтам. В зале стоит большой шум, сквозь который еле слышны звуки настраиваемой скрипки. Шум-гам создается снующим туда-сюда народом школьного и дошкольного возрастов: танцорами в испанских одеяниях; серьезнолицыми духовиками, дующими во все щеки в трубы, флейты и фаготы; баянистами и аккордеонистами, рост которых не намного превышает размеры инструментов; тренькающими и бренчащими на мандолинах и балалайках струнниками; сольными вокалистами всех мастей; хоровиками, создающими голосовую какофонию сумасшедшего дома; и прочими юными талантами.
В центре одной из стен зала располагается невысокая лестница в пять ступенек с выходом на сцену Дома пионеров, покрытую скрипящим дощатым полом кирпичного цвета. В зале, кашляя, кряхтя и шикая, сидят зрители, в основном, представляющие цех родителей юных музыкантов, а также школьники со всего города.
Идет городской смотр самодеятельности.