Гай поднялся и направился в спальню. Зайдя внутрь, он в голос выругался, что, скажем честно, бывало с ним крайне редко.
Служившая кабинетом и спальней комната была перевёрнута вверх дном. Шкаф, сундуки и тумбочка открыты, кровать завалена пропахшей нафталином одеждой, книгами и свитками. На полу под ногами шуршали бумаги. Кажется, единственной непострадавшей частью обстановки был пюпитр с молитвенником, сиротливо пылившийся в дальнем углу.
Гай почесал в затылке, потом бесцельно прошёлся по комнате. Нашёл в общей куче гроссбух, повертел в руках и хотел положить на тумбочку. Но там уже лежала книга, видимо заинтересовавшая неведомых грабителей. По крайней мере, она не валялась с остальными на кровати, а была аккуратно помещена на тумбочку у двери, как будто те перед уходом её просматривали. Это была книга большого формата, в аккуратном кожаном переплёте, довольно затёртом от частого употребления, но без названия.
Гай взял её и покрутил в руках. Книга была тяжёлой, судя по весу и корешку – на хорошей бумаге, обычно идущей на печать гравюр. Он распахнул её наугад, посмотрел на рисунок, густо покраснел и захлопнул. Быстро положил обратно на тумбочку и нервно протёр руки о полы костюма. Некоторое время задумчиво рассматривал неподвижно лежавший том, затем вернулся к осмотру комнаты.
Он понятия не имел, что могло пропасть. В конце концов, он видел комнату только мельком ранним утром. И тогда ему было не до подробного её изучения. Гай подошёл к пюпитру и взглянул на молитвенник. Ненарушенный слой пыли позволял сделать вывод, что книгу уже давно не трогали. Он взял её в руки. С обложки посыпались крупные хлопья, на деревянной глади пюпитра остался чёткий прямоугольный отпечаток.
Гай раскрыл молитвенник. Обычное дорожное издание. Мелкий шрифт, множество глав и параграфов с подробными комментариями и уточнениями назначения и обстоятельств, когда лучше какой раздел читать. Штемпель телеграфной компании внутри обложки – книга была штатным инвентарём конторы. Тонкая бумага пожелтела по обрезу от времени, но внутри оставалась чистой и ровной. Судя по всему, открывали книгу исключительно редко. Если вообще открывали.
Гладкость нечитанных страниц нарушала едва заметная прямоугольная выпуклость. Как будто между ними было вложено что-то чужеродное. Из любопытства Гай пролистал дальше и обнаружил залипший между страницами листок. Точнее несколько листков.