– Стивен, уже? Как ты быстро и так много, хватит до вечера на ужин. Положи дрова там. Молоко привезли? Хорошо, я возьму сама. Припозднился сегодня Иво. Сними сапоги и отогрей ноги, натри стопы скипидарной мазью и одень шерстяные носки.
Я связала из шерсти принесенной Аннике, она собрала с игл паворимага6, а тот шатался по овчарням Дальних Хуторов.
– Не могу, руки достают только до колен. Я же не обезьянка Фисетто!
– У Фисетто не обезьянка, а маленький сидящий человек…
– С длинными руками! А у меня руки короткие, я не достаю!
Ты же знаешь, как я снимаю носки? Наступаю на один, стягиваю его, поднимая ногу, потом второй…
– Не придумывай! Это от лени. Но ты можешь согнуться?
– Я не делал сегодня гимнастику. Завтра, если встану, сделаю и, быть может, к вечеру дотянусь. Похоже, что для меня смерть растянулась на всю жизнь…
– Стивен, не обольщайся!
– Я о проходящей жизни!
– И я о том же. Сиди смирно и не шевели пальцами. Кто это стучит?
– Это Велло, Хеле. Как он успевает работать в двух конторах? Крутится, как ратмус. Главное у двух совершенно разных Клауса и Деметра?
– Потому и успевает, что разные. А как же Кире? Работает и в магистрате, и в Кабинете Дворца, да ещё приносит каждый год из походов драконьи головы, да ещё гуляет со своей прекрасной Глендой круглые ночи напролет на дворцовых праздниках…
– Велло! Здравствуй. Заходи дорогой, садись, мы сейчас будем завтракать.
– С удовольствием. С утра ничего не ел. Молоко опоздало на нашу улицу, Иво задержался, и я не успел приготовить гренки… Стивен, тебя просит Мауриц, Александер вероятно уже спустился с Вышгорода, я видел его поднимающимся по Лангбейн…
Александер и Стивен сидели в Кабинете Мозаик, на втором этаже магистрата. В кабинеты можно было попасть с галереи, она была построена вокруг внутреннего двора, который собирались, но передумали перекрывать. «Дабы ярче сверкали на солнце прекрасные камни!», – говорил Тендель, член совета магистрата.
Дверь кабинета была открыта – самочувствие и настроение жителей Каэнглум меньше всего зависело от погоды и времени года.
Александер сидел за своим столом; в повседневной темно-синей форме, сидящей на нем парадно во всякое время. Даже серебряные пуговицы на тужурке казались золотыми. Сам он был похож на немного постаревшего принца из девичьих альбомов; было и удлиненное бледное лицо, и прямой нос, и большие глаза, приподнятые к вискам, острый подбородок; рыцарская седина некоротких волос.