Писательница рассказывала про «стену» из романа, про символический барьер, возведенный меж двух персонажей: Орфе и Хильдой. Это был главный образ книги, пусть и не называемый прямо.
– Кругом одни стены! – восклицала Мойлита Кейн.
Сначала влюбленных разделило замужество Хильды, потом умер Кошти, однако осталась стена, возведенная из предательств. Поначалу то Орфе, то Хильда пытались привлечь друг друга чередой измен, неверность их возбуждала, но стена становилась прочнее и выше. Сменяли друг друга второстепенные персонажи: одни играли на чувствах Орфе, другие влияли на самоощущение Хильды. Каждый из них изменял и формировал свой образец моральных представлений. И все тайное, что случалось в дальнейшем с кем-то из них, только укрепляло незримую стену, приближая отношения к неизбежному концу. И все же книга соответствовала своему названию. Мойлита Кейн, по собственному признанию, хотела, чтобы книга несла в себе и позитивный заряд. В конце Орфе принял решение стать свободным, под самый занавес стена пала, пусть и слишком поздно для главных героев.
– Теперь вам понятна моя задумка? – спросила Мойлита.
Дик ошарашенно покачал головой, пораженный тем, что в прочитанном от корки до корки произведении вдруг вскрылся совершенно иной смысл, и тут же, придя в себя, уверенно закивал.
Собеседница взглянула на него с теплотой и села в кресло.
– Простите меня. Я совсем заболталась.
– Нет, что вы! Расскажите еще!
– О чем же еще говорить? – проронила она, рассмеявшись.
Настал черед Дика задавать вопросы, терзавшие его с момента прочтения книги. Что натолкнуло ее на мысль о сюжете? Есть ли живой прототип у кого-то из персонажей? Описывает ли она собственные переживания? Как долго она работала над романом? Доводилось ли ей бывать на Архипелаге Грез, где разворачивается действие романа?..
Мойлита Кейн была польщена столь живым интересом. Она ответила на все вопросы, хотя Дик так и не понял, насколько правдиво и искренне. Эта женщина что-то утаивала, не откровенничала о себе, как будто нарочно уводя разговор в сторону, едва затрагивалось что-то личное.
Уловив с ее стороны завуалированный упрек, Дик понял, что пора обуздать любопытство, ибо происходящее все больше напоминает допрос. Не зная, о чем говорить, он умолк, уставившись на засаленную, местами вспученную столешницу.