Аркаша взял телефон и медленно по буквам процитировал слова.
Некоторое время из трубки доносилось тихое потрескивание, видно ее прикрыли ладонью. Затем она снова ожила.
– Ну и темные вы, Лавруша, в своей тьму тараканьей Мочалке. Это даже я знаю. Понашему они означают «Главпочтамт. До востребования».
Ладно, будь здоров, некогда мне.
В трубке щелкнуло. Лаврентий Петрович обвел взглядом собравшихся.
– Главпочтамт. До востребования, – наконец сказал он.
В кабинете повисло тягостное молчание. Никто не рисковал высказаться первым.
– Да, – наконец выдохнул премьер-министр.
– Это все равно, что на деревню дедушке, – поддержал его Аркаша.
Единственная фраза, которую он запомнил из всей русской литературы да и то, только потому, что учительница пол года пыталась заставить его прочитать рассказ Чехова и все-таки добилась своего. Вот была стерва.
– Какую деревню, какому дедушке? – с хмурым подозрением уставился на него президент.
– Это я так, мысли вслух, Лаврентий Петрович, – ответил Аркаша и скромно добавил. – Литературное произведение вспомнил.
Члены правительства враждебно уставились на Аркашу.
– Ты что, книжки читаешь?рявкнул Микола и это прозвучало как прямое обвинение в государственной измене.
Аркаша понял, что ляпнул лишнее. Как относятся спецслужбы к тем, у кого длинный язык, он знал.
– Так я же еще в школе, училка заставила, такая стерва была, пол года не отставала, что мне было делать, – заюлил он и столько покаяния звучало в его голосе, что даже железное сердце Миколы дрогнуло.
– Ладно, так бы и сказал.
– Может она в письме более подробный адрес написала, – выдвинул свежую мысль премьер-министр. Ранее он служил председателем колхоза и за годы своего правления насобачился подбрасывать начальству неожиданные идеи, отводя тем самым их мысли от суровой колхозной действительности.
Лаврентий Петрович повернул голову и посмотрел на Аркашу. Тот вновь почувствовал себя неуютно.
– Так ты выполняешь распоряжение президента?
– Он не дал, – мысль о том, что его могут сейчас начать бить повергла Аркашу в уныние.
– Я ему говорил, – подлил масло в огонь Микола, – как вы всегда советовали, за яйца…
– Видишь, Аркаша, так надо работать.
Я не против, – по тону Лаврентия Петровича он почувствовал, что грозу пронесло, – просто хотел по демократически, цивилизованно, но ошибся, признаю.