– Дружно выдохнули.
– За демократию и независимость.
– За гаранта.
Наступившую тишину заполнило бульканье в луженых глотках и хруст ядреных огурчиков.
Лаврентий Петрович закрыл глаза, давала о себе знать натруженная за годы руководящей работы печень, подпер кулачком подбородок.
Несколько лет назад заезжий халтурщик, гордо именовавший себя художником – анималистом, написал портрет Лаврентия Петровича. Может божья искра в нем действительно была, а может, набивший руку на увековечивании домашних любимцев, сразу увидел в будущем президенте черты, так присущие братьям нашим меньшим. И вправду портрет получился отменным, но был забракован, несмотря на поразительную схожесть с оригиналом. С румяным округлым лицом, глубоко посаженными глазками, наш герой напоминал хорька, только что оприходовавшего жирную хозяйскую курицу, а нужен был гигант мысли, мудрый политик, руководитель заботящийся о благе нации, не щадящий живота своего. Все свое время, остававшееся от дегустации национального мочаловского продукта, художник трудился истово, но снова и снова на холсте, как на фотографии, проступали истинные черты нашего героя. Все решил счастливый случай, который есть не что иное, как неизбежная закономерность. Он просто оказался в нужное время в нужном месте. Придя утром к Лавруше домой, чтобы стрельнуть пятерку в качестве аванса, художник увидел то, что ему было нужно. Страдающий от глубокого похмелья, с мокрым полотенцем на лбу, Лаврентий Петрович возлежал на диване. Столько муки и прощения было в его глазах, что живописец забыл о цели своего визита. Быстро сбегав за мольбертом, он усадил охающую натуру, заставил снять полотенце.
Портрет висел над склонившем голову президентом.
С вылезшими из орбит, от гремучей смеси сивушных масел и жидкости органического происхождения, которая просачивалась с пастбище в подземный источник, питающий речку Моча, глазами, члены правительства видели чудо. Перед ними сидели два мудрых и заботливых руководителя, строгих и снисходительных, всевидящих и всеслышащих, истинные отцы нации.
Мафия, пардон, партия, как и наша глупость бессмертна.
С заседания премьер и министр финансов возвращались вместе. Обняв костлявые плечи бывшего счетовода, кремезный премьер почти нес его на руках, ноги у того цеплялись одна за другую, отчего со стороны казалось, что он обьясняет своему партнеру какие-то сложные танцевальные движения.