Ликвидировать последствия вражеской вылазки поручили премьер-министру, контроль за исполнением куму номер один. На следующий день правительство в полном составе, вооружившись тряпками, скребками и банками с краской, явилась к монументу. Работа кипела до темноты.
Первый кум как ястреб следил за тем, чтобы никто не отлынивал. К заходу солнца монумент блестел, как новый.
Справедливость восторжествовала.
Лаврентий Петрович уже который час ворочается в кровати, пытаясь уснуть. Он то впадает в полузабытье, и тогда перед ним возникают череда странных, фантасмагорических образов, то вновь просыпается. Лежа с открытыми глазами, он пытается отделить реальность от сновидений, вновь впадает в беспамятство. Он видит себя стоящим у монумента, сияющего девственно чистой краской. Вокруг застыла в безмолвии чудная мочалкинская ночь с ее непередаваемыми запахами. Он отрывает глаза от монумента и оборачивается. Душа благостна и умиротворена. Над хатами переливаются в мерцающем свете звезд серо-голубоватые дымки. «Процесс идет, – думает он, – и никакая вражья сила не сможет его остановить.
Наш продукт бессмертен.» Легкий ветерок доносит до боли знакомый и родной запах. Он глубоко вдыхает его, желудок отзывается спазмом. Лаврентий Петрович мужественно переносит приступ, спустя несколько десятков секунд боль отпускает и он медленно поворачивается обратно. В это время небольшое облачко закрывает выщербленный диск луны, блестящая поверхность монумента темнеет на фоне звездного неба. Он пристально всматривается в него, потом переводит взгляд на проплывающее облако.
Оно вот-вот пройдет мимо. Наконец показывается краешек ночного светила, затем весь его тонкий серп. Поверхность монумента вновь светлеет. Но что это? Он делает несколько шагов вперед. Колени подгибаются. На поверхности монумента четко виднеются контуры той части человеческого тела, о которой не принято говорить в интеллигентном обществе и напоминание о которой его верные соратники так тщательно соскребли буквально несколько часов назад.
«Нет», – кричит Лаврентий Петрович. Он легким движением запрыгивает на монумент и закрывает рисунок своим телом. Линии рисунка начинают жечь одежду. Жар достигает кожи, он все сильнее и сильнее, уже чувствуется запах горящей плоти. Он пытается оторваться от поверхности, но ничего не получается, какая – то сила намертво прикрепила его.