Странно иногда складывается жизнь… Настоящих родителей я не
знала. Приёмная мать умерла спустя шесть лет после моего
удочерения, а через год её муж женился вновь. Ещё через год
развёлся и оставил меня с бывшей женой и её сыном от первого брака.
Заявил, что ему идея с удочерением никогда не нравилась, согласился
только потому, что покойная жена детей хотела, да у них не
получалось. В общем, тяжко ему растить ненужную сироту, много
времени и сил отнимает это неблагодарное дело, ну и накладно...
Опять же, не век одному куковать, жизнь свою надо устраивать, а
девчонка мешает… Так и сказал Юле, мол, хочешь, сама воспитай, нет,
отдай в детдом. Она тебе никто, а у меня рука не поднимается. Как
люди-то посмотрят…
Юля не отдала. Жилы рвала, хватала бесконечные аудиторские
проверки, вела бухгалтерию в нескольких фирмах, но поставила на
ноги и меня, и своего сына, даже по крохотной квартире-студии всем
троим организовала, пусть и в захудалом районе. При этом всегда у
неё было и время, чтобы выслушать, и ласка, и напутственный
подзатыльник, если сбивались с пути истинного. Я искренне называла
Юлю мамой, а Костю, её сына, считала братом, они стали моей семьёй
и единственные знали меня настоящую. И конечно, с очередной драмой
я пришла в уютную, пахнущую осенними заготовками, квартиру своей
приёмной матери.
― Кирка, ну, правда, ты чё? – мой брат, угловатый, невысокий
двадцатилетний парень, смешно сморщил подвижную, выразительную
физиономию и стал похож на несчастного гнома-старичка.
Я вспомнила, как в детстве он с деловым видом представлялся
всем, протягивая ручонку: “Котян”, и вот так же серьёзно морщил
лоб. Мать звала его Костяном, а он это не выговаривал… Парень
вырос, но детское прозвище так и осталось.
― Ну, хочешь, я попробую его найти, фамилия-то редкая,
может…
―Нет! Не стану я как гончая по следу бежать. Ушёл, и пусть
катится! – осадила я братский порыв.
Костя отлично разбирался в компьютерах, а в интернете почти жил,
но сейчас мне не хотелось его помощи. Я не хотела знать правду о
Нике! Просто была уверена, что ничего хорошего для меня в этом не
будет. Но, несмотря на гордое заявление, снова громко всхлипнула,
размазала слёзы рукавом и запихнула в рот здоровенный кусок
торта.
Юля вздохнула, однако от нотаций воздержалась с присущим ей
тактом, а Котян и вовсе перескочил на другую тему: