Весь же культурный обмен России касался лишь греков и славян. Русские иерархи и паломники постоянно посещали греческие и палестинские монастыри. В Грецию и на Балканы доставлялось множество русских книг, как церковных, так и светских, а обратно, учиться в Москву и Санкт-Петербург, ехали сотни греческих и славянских юношей.
Увы, турки не желали ни читать наши книги, ни учиться. А турецких религиозных эмиссаров, проникавших в русские области, населенные мусульманами, как правило, рассматривали как шпионов и бунтовщиков.
Глава 7
Утерянный шанс России
Уже в царствование Екатерины II стало ясно, что Европа никогда не допустит контроля России над Черноморскими проливами. Тут я подчеркиваю: России нужен был не Константинополь, а несколько крепостей в Дарданеллах и Босфоре. К концу XVIII в. Стамбул не был ни Манчестером, ни Лионом. Город не кормил сам себя. В Стамбуле и окрестностях проживало около миллиона тунеядцев. Они кормились в лучшем случае за счет торговли (точнее, спекуляции), а большинство – за счет налогов и военной добычи, собираемой со всей необъятной Оттоманской империи.
Зачем России кормить этот миллион нахлебников, что греков, что турок? Да и с греческой церковью сразу же возникли бы проблемы – кто кому должен подчиняться: константинопольский патриарх петербургскому Священному Синоду или российские чиновники из Синода – патриарху?
Поэтому лозунги захвата Константинополя и установки креста на Святой Софии в России в XVIII – начале XX в. были чисто пропагандистскими. Контроль же России над Черноморскими проливами не угрожал интересам ни одной из стран Европы. Русские крепости в Дарданеллах могли служить лишь для обороны «мягкого подбрюшья России», как тогда называли Причерноморье. Увы, русофобство и тогда, и потом превалировало у западных политиков и дипломатов над их реальными интересами.
Но вот в 1798 г. грянула Великая французская революция. Отношение Екатерины II к событиям во Франции давно уже вызывает споры историков. На мой взгляд, все точки над «i» можно поставить, разделив высказывания императрицы на: для «внешнего» и для «внутреннего» пользования. Письма заграничным корреспондентам, высказывания на балах и приемах послов можно отнести к первой группе, а речи в узком кругу – к другой. Сравнивая их, создается впечатление, что это высказывания двух идеологически чуждых друг другу людей.