— То, что вы увидите — это далеко не всё, но даже
этого достаточно, чтобы понять… Эти воспоминания я разделил на три
части, потому что смотреть их физически тяжело. Прошу…
И они погрузились в Омут. Вновь перед глазами замелькали истории
стремительно взрослеющих детей, которые были вынуждены бороться
сами. Потому что взрослые их бросили. Потому что одному хотелось
манипулировать, а другому — убивать. Потому что те, которые
обязаны были защитить — кто бесславно погиб, а кто забился в
щель и надеялся, что его не коснётся, а в это время долгих три года
дети боролись. От первых шагов до боевого слаживания, от мелких
боёв до битвы. Всё было в этих воспоминаниях — потери,
обретения, горечь поражений и радость побед. Боевой путь
подростков, воюющих не потому, что взрослые погибли, а потому, что
больше некому.
Амелия вывалилась из Омута первой, упав на кресло, не в силах
видеть того, как малышка Сью падает, сражённая «авадой» предателя,
и слышать полный боли крик её мальчика. Когда Аластор выскользнул
из воспоминаний, Амелия Боунс рыдала, будучи почти в истерике.
Воспоминания о последнем бое подростков смотреть было откровенно
страшно… Даже ему.
— Откуда это, Аластор? Как это? Кто?
— Значит, слушайте… Первого сентября прибыл поезд на
станцию в Хогсмиде, а дальше появился призрачный поезд, и всё
изменилось в одночасье. Что там было точно — я не знаю пока,
но в Большой зал Хогвартса входили совсем другие дети. Теперь в
школе пять факультетов, и я не знаю, как избежать трупов. Завтра
уже начнутся занятия, а они неконтактные. Они ещё там — в бою.
Поэтому мне нужна помощь.
— А ты здесь каким боком?
— А я их декан, Мели, — грустно сказал старый
аврор.
***
Воспоминания, воспоминания… Кошмарные сны, отточенные рефлексы,
безотчётная реакция… Война остаётся в душе и сердце навсегда.
Казалось бы, они живы и могут всё изменить, но почему тогда на
глазах девочек слёзы? Почему хмуры мальчики? Отчаянно вцепившись
друг в друга, сидят и стоят дети… Чуть не потерявшие друг друга
навсегда. И девочки, ещё вчера стоявшие насмерть, мстившие за
любимых, плачут. Они выплакивают страх и боль, ужас и отчаяние.
Неудержимые рыдания и слёзы, текущие по щекам мальчиков. Это не
стыдно, так выходит боль. Но они мальчики, и сквозь слёзы,
срывающимися голосами…