Лорд Гринграсс, растерявший в этот миг всю аристократическую
чопорность, обнимает дочь и в следующий миг обнимает Драко. И
шепчет, шепчет: «Добро пожаловать в семью, сынок». Необычные,
невозможные слова представителя аристократии… И слёзы на глазах. Не
выдержавший, не сдержавший слёз эмоциональный Драко. Уткнувшийся в
пальто взрослого Гарри. Добро пожаловать домой.
Мама Кэти, обнимающая девочку, которая косит глазом на своего
любимого — как он там? Привыкшие заботиться друг о друге,
ставшие самыми важными в жизни, даже рядом с родителями дети
прикасаются друг к другу. Здесь нет больше сирот, они все, все
обрели родителей. Каждый из этих маленьких воинов видит бесконечную
родительскую любовь и желание защитить, защитить от всего мира.
Невилл обнимает бабушку, прижимая к себе, но глаза его не
отрываются от глаз Луны, которая даже сейчас смотрит лишь на него.
И Ксено понимает… Он уже такое чувствовал, когда обнимал Пандору. И
дети, которых там лишили детства, понимают, что теперь они не одни.
Навсегда.
— Мама, мамочка, знаешь, как страшно было?
— девчоночий торопливый голосок, дрожащая рука, вцепившаяся в
мантию. — Если бы не Джастин, меня бы давно не было, он меня
спасал все эти годы, мамочка…
— Отец… — Сорвавшийся голос, глаза полные боли, и
внезапно прорвавшийся крик, будто кричит сама душа. — Папа! Не
умирай больше! Пожалуйста, не умирай!
— Тори, маленькая моя, хорошая, — женщина плачет
вместе с младшей дочерью, обнимая и зацеловывая то её, то Драко, не
делая различия между ними. — Сыночек, хороший мой…
И Драко, когда-то высокомерный, когда-то цедивший слова, просто
млеет от этой ласки. Ставший гриффиндорцем на этой страшной войне,
защитивший свою Асти, обнимает женщину, которая намного
эмоциональней мамы. Она называет его сыном, значит… Он больше не
один? Слёзы катятся из его глаз, и он прячет лицо, а Астория будто
спиной чувствует, разворачивается и обнимает своего Драко.
— Фред, Джордж, — миссис Уизли обнимает каждого, видя,
как её сыновья ловят взгляд сестёр Патил, и понимая, что это
значит.
— Невилл, прости меня, прости, — просит за что-то
прощения бабушка Невилла.
Вот подошёл Ксено с разрывающейся Полумной, давая детям вновь
прикоснуться друг к другу. Он очень хорошо видит и понимает, что
произошло. Дети уже одно целое. Их не разорвать и не разлучить.
Августа видит взгляд внука, видит его руку, протянутую к девочке, и
тоже всё понимает.