И как же глупо было из-за пустяков ругаться с родителями! Но он уже никогда не скажет им об этом. Полтора года назад Майя и Дэвид Фолио погибли.
После взлёта Брэдли стало поспокойнее. Но полностью расслабиться не удалось. На напитки, которые предлагала стюардесса, не хотелось смотреть.
Внутренний голос упорно подсказывал, что, отправляясь к дяде Майклу, которого сроду в глаза не видел, Брэдли поступает неразумно. И, скорее всего, этот голос был прав. Но что сделано – то сделано.
Всю жизнь, если не считать первых одиннадцати месяцев, Фолио прожил в Японии. Его родители познакомились и поженились в Уиллоугарде, но через три года авиастроительная корпорация «Скаймэшин», в которой мать и отец работали, открыла филиал в Японии. Дэвиду и Майе предложили места ведущих инженеров в новом научно-техническом центре, и они переехали в Осаку.
С детства Брэдли привык не только разговаривать, но и думать на двух языках – японском и английском. Япония стала для него родной страной в том смысле, что всё здесь было знакомо и привычно. Но в полной мере японцем Фолио никогда себя не чувствовал – точно так же, как европейцем.
После смерти родителей он перебрался жить в тот самый дзэнский монастырь, Акенодзи. Но ни послушником, ни, тем более, монахом, так и не сделался. Теперь никто не стал бы возражать против такого решения, но Фолио сам этого не хотел. Сато Хикару искренне сочувствовал несчастью, случившемуся с Дэвидом и Майей. Чем мог, помогал Брэдли, старался его поддержать и позволил жить при монастыре, не принимая участия в службах и медитациях.
Поначалу Фолио почти всё время проводил в монастырском саду, глядя на деревья, ручьи и камни, но как будто не видя их перед собой. Однажды он просидел так целый вечер и ночь и, наверное, если бы настоятель не пришёл к нему, оставался бы в саду и дальше.
Услышав шаги Сато, Брэдли словно очнулся от сна наяву. Настоятель сел рядом с ним на скамейку.
– Смотрите, Хикару-сан, вот на что стала похожа моя жизнь. – Взяв длинный прутик, Фолио начертил на песчаной дорожке окружность неправильной формы. Каллиграфическое воплощение этого символа, энсо, он много раз видел в монастырских храмах. Изображался «образ круга» по-разному – иногда замкнутой линией, а иногда так, как нарисовал Фолио – разомкнутым.
Про Майкла Мэйнлоу, старшего брата матери, Брэдли точно знал одно: отец всегда считал его сумасшедшим, который без толку проматывает оставленное родителями состояние. «Бестолковое проматывание» подразумевало под собой уфологические и парапсихологические изыскания, которыми Мэйнлоу занимался уже не один десяток лет. Мама насчёт Майкла предпочитала молчать.