Второй заключённый был примерно его же возраста или чуть моложе. Среднего телосложения, светловолосый, с ничем не примечательным лицом. Сейчас он заметно нервничал. Его глаза были открыты так широко, что едва из орбит не лезли, а плотно сжатые губы побелели.
«Либо он ничего не знает, и его пугает неизвестность, – решил Флэш, – либо, наоборот, откуда-то знает чересчур много. Скорее всё-таки первое… он ведь не из Сэдэн-сити».
Ещё минуту-другую парень сидел неподвижно. Но, в конце концов, не выдержал.
– Что происходит? – голос его сорвался от нервного напряжения. – Куда мы летим? Почему в таком вертолёте?
– Кейс, прижми задницу и сиди молча, – сказал один из сопровождавших их от изолятора надзирателей, которого, как вспомнил Уэсли, звали Халеберн.
Кейс эту реплику проигнорировал, снова задал тот же вопрос, да ещё попытался встать с кресла.
– Придётся тебя успокоить, – бросил Халеберн.
С этими словами он прижал грудь и голову Кейса к спинке сиденья. Второй надзиратель, имени которого Уэсли не знал, вытащил из стоявшего на полу вертолёта чемоданчика заранее приготовленный шприц и, сняв с иглы колпачок, воткнул её Кейсу в шею. Через несколько секунд крик заключённого перешёл в невнятное бормотание, потом и вовсе стих. Халеберн отпустил Кейса, голова которого свесилась набок, словно у старой тряпичной куклы.
– Эй, парни, – раздался вдруг голос одного из незнакомых охранников, – нельзя было обойтись без лекарств и просто доходчиво разъяснить мальчику, что его везут в Лабрисфорт?
Выходит, вторая двойка конвойных – из Лабрисфортской тюрьмы. Поняв это, Флэш тут же переключил на них внимание.
Лицо говорившего скрывала тень. Но почему-то Уэсли был уверен, что на этом лице застыла улыбка. Фигура надзирателя производила впечатление чего-то прямоугольного, даже, скорее, квадратного. Его напарник сидел так, что разглядеть его толком вообще не получалось. Пока сказать о нём можно было одно: довольно худой.
Одеты оба лабрисфортских охранника были в совершенно другую форму, чем их коллеги из следственного изолятора. А вооружены не только пистолетами, но и автоматами.
– Проще обойтись без всяких объяснений, – откликнулся Халеберн.
– Проще? Ну-ну… – улыбка, похоже, расползлась шире. И это не предвещало ничего хорошего.
Дальше летели молча. Уэсли старался думать о чём угодно, кроме шприца с отравой, превращающей человека в паралитика. Ему хотелось верить, что в этом – или похожем на этот – вертолёте Гэб Уинслейт не сидел, безвольно повиснув и капая слюной себе на грудь, как сейчас Кейс.