Вместо этого я вернулся в свой угол,
отчего вагонетка наклонилась.
— Слушай, сосед, кстати, как
тебя?
— Ваня.
— Я Никита. Значит, слушай, Ваня, не
мог бы ты отползти к двери.
— З-зачем?
— Чтоб нас не качало. Я попробую
пробить дыру.
Послышалась возня, и вскоре наша
камера выровнялась. Тогда я и попытался пробить отверстие в
железной стенке. Она оказалась крепче, чем я думал. Пришлось бить
сильнее, чем я снова привлёк надзирателя.
— Эй, сказано же было, не шуметь! —
не открывая окошка, выкрикнул он.
После этого мой сокамерник взвизгнул
и побежал ко мне. Я догадался, что надзиратель разогрел металл
возле двери.
Ваня не добежал даже до середины
контейнера, как упал, остановленный цепями.
За дверью раздался радостный смех
Джейсона.
— А я предупрежда-а-ал, — с
наслаждением протянул он.
Вот же ублюдок. Он даже не мне сделал
больно, а невинному парню. Тот, кстати, снова принялся
всхлипывать.
— Так, успокойся. Мы отсюда
выберемся.
— Что я сделал такого? За что я
здесь...
— Видимо, не смог себя защитить.
Сейчас это карается смертью. Ну или рабством.
— Да заглохните вы уже, конченые.
Достали! — снова возмущался сосед.
— А он в чём-то даже прав. Если
завтра тяжёлый день, то нужно выспаться.
— Я... Я боюсь.
— Не ссы, Ванёк, прорвёмся.
Плач парня поутих, и я даже сумел
уснуть на уже тёплом железном днище нашего ящика. Даже сумел
отдохнуть за ночь, чему очень был рад. Не радовало только скорое
пробуждение, не сулящее ничего хорошего.
— Подъём, мясо, поднимаемся! Пора
умирать и радовать зрителя, га-га-га! — радостно орал надзиратель,
стуча чем-то железным, по каждому контейнеру.
Ещё до того, как надзиратель открыл
дверь, я увидел дневной свет через щели между листами стали. Они
были крошечными, но всё же давали некоторое освещение.
Я даже смог рассмотреть своего
сокамерника. Им оказался паренёк лет семнадцати. Это объясняло,
почему он постоянно ревел. Хотя внешность у него не соответствует
поведению. Весь в наколках, полбашки выбрито, а половина заросшая,
как лобок у моей бывшей. Даже на лице небольшое тату над глазом.
Рапер, наверное... Да, точно, ещё и цепок на шее, будто ему
кандалов мало.
Надзиратель прошёл дальше, продолжая
стучать в каждый вагончик, а другие охранники начали открывать
наш.
— Вань, ты какой класс выбрал? —
спросил я тихонько, начав освобождать свои руки от цепей.