Когда она оказалась в коридоре, то чуть не оглохла. Где-то кричали. Причем это делали как минимум человек пять-семь. Среди женских голосов звучал и мужской, но он был Соне незнаком.
Звуки доносились из фойе, туда она и направилась.
Лора, как оказалось, последовала в том же направлении. Ей было не чуждо любопытство.
Столкнувшись с ней в дверях, Соня шепотом спросила:
– Что там происходит?
– Семейная драма.
Но Соня уже и сама видела это. У входа в руках охранника бился мужчина. Он был высок, широкоплеч, но худощав. Одежда на нем не по размеру, висит и при этом коротка. Редкие соломенные волосы всклокочены. Довольно симпатичное, но чересчур вытянутое, узкое, безбородое лицо покраснело. Что неудивительно, ведь мужчина прилагал невероятные физические усилия, пытаясь освободиться от профессионального захвата секьюрити по имени Славик. Напротив, примерно метрах в двух от него, в том же положении находилась Тамара. Только ее сдерживали два человека: Зоя и Лидуся Кокорина. Но поскольку последняя была очень худой и мала ростом, Тома вырывалась из ее лапок и бросала свое тело вперед. Однако настойчивости Кокориной было не занимать, и она неизменно хватала «сестру» за локоть и висла на нем, как обезьянка на ветке.
– Отвали от меня, урод, – рычал безбородый. – И вы, курвы… Руки прочь от жены моей!
– Не трогай Пашу! – верещала Тома, обращаясь к Славику. На товарок она, казалось, не обращала внимания. Цепляется что-то к ее рукам, мешает, все равно что вьюн какой или водоросль. – Отпусти его, слышишь?
Соня поняла, что в центр явился муж Тамары, чтобы вернуть ее домой. Его, естественно, пускать в помещение не хотели. А Томе мешали воссоединиться с Пашей «сестры». Они знали, что он будет продолжать колошматить жену, чего бы ни обещал. Все они проходили через это, и не раз.
Но Тома смогла вырваться. Стряхнув с себя Зою и Лиду, она кинулась к супругу. Коротко чмокнув его во вспотевший лоб, повисла на плече Славика. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не доктор Назаров. Привлеченный шумом, он выбежал в фойе, на ходу застегивая белый халат – очевидно, собирался домой, когда ор услышал.
– Всем замолчать! – громыхнул он. Впервые Соня услышала от психиатра реплику, произнесенную на повышенных тонах. – Тамара, отпустите Вячеслава.
– Но он моему Пашеньке руки выламывает, а Пашенька, между прочим, художник и ими творит.