Кровосос и мозголом, увидев судьбу их невольных союзников,
нерешительно остановились. Шестеро против двоих — расклад был явно
не в их пользу. Тем не менее, хоть кровосос и был в бою сильнее
любого из присутствовавших тут Погонщиков, умом от них он отличался
явно в худшую сторону. Гневно зашипев, монстр рванул вперёд, прямо
на поднимающуюся Анжелу. В силе и скорости монстр был вполне
сравним с самим Лешим, так что у девушки не имелось никаких шансов,
но соратницу вновь выручил командир отряда. Он не успевал защитить
девушку ударом меча — даже отсеки он одну из вытянутых вперёд лап
монстра, тот бы навалился на девушку всей тушей и впился бы в неё
своими щупальцами. И потому, стремясь спасти товарища, Леший
толкнул её боком, подставляя самого себя, как более крепкого и
имеющего гораздо большие шансы на выживание и победу над тварью.
Причем действовал Леший вполне осмысленно. За несколько мгновений
успел все прикинуть и сделать выбор.
Левая рука легла на тупую сторону выставленного перед лицом
меча, стремясь дать лезвию дополнительную точку опоры — знакомиться
с полуметровой длины щупальцами он не испытывал ни малейшего
желания.
Два тела, человека и монстра, покатились по земле, и у Лешего, в
принципе, были бы неплохие шансы на победу — хоть его товарищи и
освободились от необходимости драться с гулями, но в стремительно
катящемся клубке тел было слишком легко попасть в своего командира,
и потому они не стреляли. Хоть и продолжали искать момент для
атаки.
Но даже так Леший, опытный сталкер, не раз имевший дело с этими
монстрами и знающий все паттерны атак этих, хоть и сильных, но
предсказуемых тварей, должен был победить. Ведьмак третьего ранга,
хоть и был ниже сантиметров на семьдесят своего оппонента, обладал
физической силой, даже немного превосходящей таковую у монстра, а
уж ловкость и подавно — габариты дело такое, тот кто меньше, тот,
как правило, ловчее — но тут вмешался мозголом.
Жуткая боль вспыхнула в голове Лешего, и тот мигом забыл о
здоровенной туше, что подмяла его под себя. Разум могучего сталкера
затопили видения о худших мгновениях жизни — смерть детей и жены от
радиации, которым он ничем не мог помочь и проклинающий бога за
свою невосприимчивость к заразе, не мог помочь. Голод, холод,
безумие и боль первых недель после войны, когда он, отчаявшийся и
оборванный, еще не знающий, что стал ведьмаком, вышел на небольшой
хуторок, в котором жили мать и две дочери. Его поступок по
отношению к ним, за который он клянет и проклинает себя по сей
день... совесть, сука такая, всегда любит о себе напоминать в самый
неподходящий момент.