– Я был бы добрее, если бы знал об этом, – промолвил Эдж.
– Это ничего не изменило бы. Мне стоило привыкнуть к ссорам. Мои родители не могли жить вместе и не могли жить порознь. Вплоть до… ну вы знаете эту историю.
– Да. Помню. Ваша мать уехала из дома, когда вышли в свет мемуары Софии.
– Незадолго до этого. Они с Софией были подругами, потом возникли какие-то разногласия. Не сомневаюсь: мама понимала, что София использует эту книгу как шанс поквитаться с ней. – Лили покачала головой. – Я и не знала, что такое спокойствие, пока она наконец не уехала.
– И вы уже не так часто выходили из дома.
– Меня просто никуда не приглашали.
– Я имел в виду прогулки в саду. Прежде вы проводили на свежем воздухе много-много часов.
Она засмеялась:
– Отчасти так выражался мой молчаливый протест. Мама как-то сказала, что солнце испортит мою кожу и никто не захочет на мне жениться.
Лили едва расслышала, как он буркнул:
– Я думал, вы проводили время со мной, потому что хотели в будущем стать герцогиней.
– Вы делали мой протест гораздо приятнее.
– А вы делали мою учебу более терпимой.
– Вы завидовали свободе, которой пользовались остальные?
Он покачал головой:
– Мне повезло. «Твой долг – это привилегия». Моя мать твердила это постоянно.
Тишина снова окружила, но не разделила их. На сей раз молчание нарушил Эдж:
– Хотя мне было любопытно, какая она – другая жизнь. Странно было бы не иметь никакой цели, и мне это чуждо. Поэтому я не протестовал против такой удачи – получить лучшее от жизни. Но обычная жизнь – остальная жизнь – настолько далека от меня… Как я могу достойно представлять страну, не понимая всего этого?
– Так вот почему вы обратили внимание на меня! Из-за моей заурядности?
– Лили, не вкладывайте слова мне в уста.
– Я хочу знать, о чем вы на самом деле думаете.
– Тогда не делайте поспешных выводов из моих слов.
Лили выпустила из пальцев ткань юбки, которую до сих пор сжимала.
– Вас так долго учили быть герцогом, что я задаюсь вопросом: ваши слова – это то, что вы на самом деле чувствуете, или то, что вас научили чувствовать?
– Разве это важно? – отчеканил он.
– Однажды может стать важным. Если вы собираетесь жениться только потому, что так велит вам долг.
До нее донеслось его еле слышное сдержанное дыхание.
– Во время болезни я слышал у своей постели разные голоса, но мне не хотелось говорить или даже открывать глаза. Мой брат Эндрю спросил: «Думаешь, он умрет сегодня вечером?» И другой мой брат, Стивен, ответил, что этого не произойдет. А мне было все равно.