Пытаясь помочь оказавшемуся без заработков младшему брату, Исраэль-Иешуа, ставший к тому времени одним из ведущих журналистов «Форвертса», предложил Иче-Герцу попробовать свои силы в журналистике. Исраэль-Иешуа уговорил главного редактора Эйба Кагана поручить Зингеру-младшему вести репортажи с идущих в то время в Польше громких политических и коррупционных процессов. Вооруженный журналистским удостоверением, Исаак Зингер появился в отведенной для прессы ложе Варшавского городского суда и несколько дней получал удовольствие от своего нового статуса, сидя как равный среди равных бок о бок с самыми популярными репортерами страны.
Однако очень быстро он обнаружил, что все происходящее в зале суда ему лично… неимоверно скучно. Он с трудом высиживал до конца каждого заседания; длинные, продолжавшиеся в течение нескольких дней чтения обвинительных заключений вгоняли его в тоску; произносимые на изысканном литературном польском языке речи прокурора и адвокатов оставались ему по большей части непонятными…
Словом, отбыв в суде несколько заседаний, Исаак Зингер заявил брату, что эта работа не для него, и он больше не желает заниматься журналистикой. Исраэль-Иешуа не скрывал своего разочарования – по его мнению, Иче-Герц упускал шанс, наконец-то, получить нормальную работу; и разговор между братьями по поводу его отказа попробовать себя в качестве репортера вышел нелегким.
Между тем, Исааку Зингеру были крайне нужны деньги. Причем деньги немалые, так как он неожиданно для самого себя принял решение… жить на два дома, то есть содержать две квартиры одновременно.
Произошло это опять-таки из-за его извечного неумения твердо говорить «нет». К затянувшемуся роману с вышедшей замуж Стефой Яновской у Зингера прибавился роман с женщиной, которую он в своих автобиографических книгах называет Сабиной.
Сабина была одной из «окололитературных барышень», посещавших Варшавский клуб писателей. Она работала на полставки машинисткой в журнале, а свободное время посвящала литературе, любви и политике. Убежденная коммунистка, Сабина была одновременно страстной последовательницей взглядов знаменитой Александры Коллонтай и вслед за ней утверждала, что женщина должна вести себя в вопросах секса так же свободно, как и мужчина. Институт брака Сабина считала совершенно устаревшим; в ее любовниках перебывала, как минимум, половина членов Варшавского писательского клуба, и, оказавшись с ней в постели, Зингер по достоинству оценил накопленный ею за время этих романов сексуальный опыт.