Ворчала Мисато просто невероятно долго – минут десять, но за это
время сумела вогнать меня в состояние глубочайшего ступора. Нет,
то, что она очень не любила такую волокиту, это я уже успел понять
достаточно давно. Другое дело, что свою работу Кацураги всегда
делала только на «отлично», хотя и амплуа жёсткого и
профессионального солдата ей подходило меньше всего.
Нужно сказать, что я так до сих пор и не понимал, как на
должности начальника оперативного отдела НЕРВ оказалась Мисато. Она
молодая, красивая, умная, весёлая, но на первый взгляд не
производит впечатление опытного бойца, хотя… Иногда из Кацураги
всё-таки прорывается кое-что – жёсткость, холодность, ярость,
настоящие чувства, копящиеся внутри. Ведь я почти ничего не знаю о
её прошлом, в сериале не говорилось абсолютно всего. Детство в
интернате, потом экспедиция вместе с отцом в Антарктиду из которой
живой вернулось только она одна. Кома, потом долгое лечение и
восстановительная терапия, а затем капитан, поступает в колледж, но
вот закончила она его или нет, я уже не знал. Одно мне удалось
выяснить теперь совершенно точно – после всего этого Мисато
поступила в Высшую военную Академию ООН, закончила её, испытав все
прелести солдатской жизни, и за несколько лет сделала
головокружительную карьеру. Причём, похоже, что ей пришлось
повоевать, не только сидя на командном центре управления
войсками…
Правда про себя Кацураги рассказывать не очень-то и любила,
разве что на уровне баек, но не более того. Вообще, настоящая, не
сериальная Мисато оказалась совершенно иной – более
непосредственной и весёлой в обычной жизни, но и более серьёзная на
службе. Отличия, везде отличия… Вместо «Рено» - «Тойота Супра»,
вместо странной короткой форменной куртки с нашивками – обычная
неуставная кожанка без знаков различия. Даже столь хорошо знакомый
по сериалу большой металлический крестик капитан на виду никогда не
носила, всегда пряча его под блузку или платье...
Так, стоп. Нашивки.
- Мисато, а лычки лейтенантские мне когда дадут-то? –
поинтересовался я у уже пришедшей в обычное радушное настроение
капитана, что-то немузыкально напевающей себе под нос.
- А я тебе что, их ещё не отдала? – поинтересовалась Кацураги,
не отрывая взгляда от извилистой дороги, проложенной между сопками.
– В бардачке глянь – чёрный металлический пенал с нервовским
гербом… Только не перепутай, там должно быть написано Икари, а то
там и мой тоже лежит.