Люди, взявшись за руки, зашли в лес, направляясь туда, куда указывала Лидия. Она знала где будет находиться Янис после прибытия на земли призрачного народа до времени проведения ритуала. В том месте должны были уже вестись приготовления к ритуалу. Точнее, для создания условий проведения ритуала. Арвинг следовал за ней, обратившись в волка с чёрной, как смоль, шерстью. К слову, путь им предстоял недолгий, через несколько часов они прибыли на место, не встретив никого, так как шли через лес, огибая населённые пункты.
Увлекаемые двумя воинами, Янис с Эльзой направились вглубь леса. Они шли молча, изредка встречаясь взглядами. Оба грустили из—за расставания с родителями, считая их таковыми до сих пор, пока ещё не привыкшие к изменившейся реальности. Дорога в лесу петляла, обходя вековые деревья. Жители, встречавшихся по пути поселений, радушно приветствовали путников, предварительно опускаясь на колено перед ними в почтении. Жилища призрачного народа полностью соответствовали виду деревень народа природы за одним небольшим исключением: резные рисунки на стенах изображали людей Электора в бою и на охоте. Приветствие призрачного народа не нравилось Янису, он был скромен и не готов принимать такие знаки внимания. Поначалу он подбегал к людям, склоняющим при его приближении головы, пытаясь поднять их на ноги, но потом отбросил эту затею, не приносившую никаких результатов. Каждый следующий населённый пункт непременно повторял процедуру приветствия. Янис только вздыхал, понимая своё бессилие изменить существующий порядок вещей. Воины, не обращая внимания на происходящее, спокойно шли следом, не проронив ни слова, только указывая направление, по которому следовало идти детям. Спустя три часа пути дорога привела процессию к деревянному частоколу с огромными распашными воротами, за которыми – справа и слева от входа – располагались две вышки, где, всматриваясь в окружающий лес, находились две призрачных лучницы в шлемах в виде верхней части головы куницы с чёрной шерстью, переливавшейся в лучах заходящего солнца. Ворота немедленно распахнулись, отворяемые двумя огромными медведями гризли, и путники вошли в лагерь.
Он был обширен, более чем. У противоположной входу стороны, метрах в четырёхстах, в правильном порядке в несколько рядов располагались палатки, диаметром до четырёх метров, у которых наблюдалось постоянное оживлённое движение. Люди Электора то входили внутрь, то выходили из палаток, выполняя, одним им известные, распоряжения. По всему периметру лагеря, с внутренней стороны частокола, высотой примерно в пять метров, были установлены двенадцать вышек, две из которых путники наблюдали у входа. На каждой из них находился лучник, осматривающий лес в поисках опасности. Справа от входа, посредине, отступая приблизительно два метра от стены, располагался огромный шатёр, судя по всему, в нём находился руководитель лагеря. У входа в шатёр неподвижно замерли два воина, сильно похожие на тех, что сопровождали детей. Слева, напротив шатра, всё свободное место занимала тренировочная площадка, на которой упражнялось до тридцати воинов. Они сражались на деревянных мечах, пускали в ход такие же безопасные копья и палицы, использовали щиты и другое оружие ближнего боя. Были здесь и стрелки: лучники и арбалетчики, выпускавшие заряды в мешки с соломой, подвешенные на специальных столбах. Сразу справа от ворот располагалась своеобразная кухня, где над кострами кипела вода в котлах, на вертелах жарилось мясо животных. Между кухней и шатром располагалась кузня. В центре лагеря было свободное место, предназначенное, видимо, для построений людей. В настоящее время от центра по направлению к воротам отправлялся отряд «скорпионов», состоящий из шести воинов во главе с седьмым – их командиром. При приближении к детям воины остановились, повинуясь поднятой вверх руке командира отряда, затем вслед за ним опустились на колено и склонили головы. Увидев это, всё население лагеря повторило их жест, на это время жизнь как будто замерла, над лагерем повисла мёртвая тишина, нарушаемая только звуками животного мира, приносимыми ветром из—за частокола.