– Мы не заложники. Мы – собачий корм, понял? – разъяснил он, отплёвываясь и вытирая рот рукавом.
– Чего-чего?
– Мантикоры – псы войны. Ум человека, сила льва, яд тысячи скорпионов. Псы войны жрут людей. Всяких. Живых или мёртвых, им наплевать.
– А нас-то зачем хватать? Ты же слышал, у них в подвалах и так чуть ли не полгорода.
– Нами он расплатится в самом конце. Любимое лакомство мантикор – невинные дети. Живые дети.
– Так разве ж мы дети?
– А ты чего думал, ты взрослый, что ли? Не говори никому, – заторопился он, завидев Ланку с мокрой лужёной кружкой, – курицам не говори… опять заведутся… орать начнут…
Илка кивнул. С этим он был согласен… Пока Варка жадно пил, а Ланка смотрела на это и жалостливо вздыхала, лучший ученик Лицеума напряжённо думал.
– Слышь, красавчик, а если через верх?
– Наверх? На крышу? Можно, наверное. А что толку… Это же башня.
– Правильно. Башня, пристроенная к главному зданию. Там с другой стороны до крыши дворца рукой подать. И окон там точно нет.
– Хорошо. Залезем мы на крышу дворца. А потом? Спускаться где-то всё равно надо.
– А мы не будем спускаться. Крыша-то черепичная. А под черепицей настил из досок. Между досками щели. Взрослый, может, и не пролезет, а мы – запросто. Черепицу разберём и на чердак. И черепицу на место положим, как будто так и было. А может, слуховое окно найдём. Это ещё проще. Чердак большой, лестниц должно быть много. Можно разделиться и разбегаться поодиночке.
– Вы тронутые, – простонала Ланка.
– Годится, – сказал Варка, глядя вверх, на украшенную фигурным карнизом верхушку башни, – щас я передохну и… – тут он осёкся и замолчал. Илка проследил за его взглядом и невольно присел. Балкон накрыла огромная тень. Сквозь клубы дыма они увидели размытый контур распахнутых крыльев… Крылья шевельнулись в медленном ленивом взмахе. Тень стремительно унесло с балкона. Было видно, как она, скользя по верхушкам деревьев, бесшумно несётся к городу.
– Ой, мамочки! – пискнула Ланка.
– Вечером, – сказал Варка. – А лучше ночью.
– А ты сумеешь ночью? – усомнился Илка.
– Придётся суметь.
– Сорвёшься.
– Страховать будете. А потом по этой же верёвке все и полезете.
– Все, кто сможет, – пробормотал Илка. Варка промолчал. Он знал, найдутся такие, кто не сможет.
Остаток дня Варка провёл в полной праздности. Лёжа на спине, он внимательнейшим образом разглядывал каждую пядь нависавшей над ним стены. Ночи сейчас безлунные, фонаря нет, а если бы был, всё равно фонарём пользоваться нельзя. Так что лезть придётся ощупью. Впрочем, задача не казалась ему особенно трудной. Встать у стены на перила балкона, уцепиться за резное украшение, что тянется вокруг всего окна. Хорошо, что в эпоху Безумной Анны так любили резьбу по камню. Удобная штука эта резьба. А вот дальше пять – семь саженей совершенно гладкой стены. Ну, положим, не очень гладкой, если цепляться за щели между блоками кладки. Трудно, но одолеть можно. Стало быть, лезть придётся босиком. А дальше опять удобно, под самой крышей пояс из высеченных из камня розеток, таких же, как на перилах балкона.