– Могу, – сказал Варка.
***
Целый день он колол дрова. Топор оказался тяжеленным колуном, да и сучковатые корявые чурбаки сильно отличались от тщательно отобранных по весу и размеру поленьев, но он колол и колол, пока вконец не обессилел… Усталость и боль в мышцах не позволяли думать ни о чем, кроме усталости и боли.
В хижину он вернулся затемно, прижимая к груди шапку, полную чёрных бобов, вручил её Фамке и, как подкошенный, повалился на вонючую овчину… Через час его разбудили, сунули в руки ложку и котелок. Он поел, тут же заснул снова, и снова его разбудили. Нужно было готовить лекарство. Фамка нащипала лучины. При свете открытого огня её простенькое востроносое личико почему-то казалось значительным и красивым. Варка сделал, что требовалось, и канул в сон, как камень в болото.
Ночью – никаких кошмаров, сумрачным утром – ни одной лишней мысли. Все силы ушли на борьбу с сопротивляющимися закаменевшими мышцами. Ругаясь сквозь зубы, Варка встал, проглотил остатки холодных бобов, заботливо сбережённые для него Фамкой и опять отправился в Починок-Верхний. В разгаре ожесточённой работы его прервали. Оказалось, рядом стоит хозяин. Стоит, по-видимому, уже давно и глядит крайне неодобрительно.
– Кто складывать будет? – пробурчал он.
Варка огляделся. Поленья валялись со всех сторон, громоздились беспорядочной кучей, как трупы на поле сражения.
– Потом сложу.
Сменить работу он не мог. Остановиться тоже. Ему казалось, что тогда мысли и воспоминания подступят к горлу, и он больше не сможет дышать. Хозяин хмыкнул и исчез в доме. На этот раз, кроме бобов в шапку положили ещё тоненький ломтик сала. Сало имело зеленоватый оттенок и пахло как-то подозрительно, но в хижине его появление вызвало тихий восторг.
Варка никаких восторгов разделить не мог. Пришёл и сразу свалился, выронив драгоценную шапку.
– Так дальше нельзя, – сказала Фамка, растолкавшая его, чтобы накормить кашей с салом, – завтра я с тобой пойду.
– Завтра никто никуда не пойдёт, – пробормотал Варка с набитым ртом, – крайну пора перевязку делать. Это долго и нужен дневной свет.
Фамка кивнула.
– Кстати, я узнал, где мы.
– Ну и где?
– Какая разница, – тонким голосом пробормотала Ланка, – всё равно нам некуда идти…
– Дымница, Язвица, Стрелица, Трубеж. Слыхала?
– Трубеж, Пучеж и Сенеж – самые крупные города северного Пригорья, – механически ответила Фамка.