– Какие ещё «двойки»? – удивился комбриг.
– По одному офицеру и мичману, переодетые в цивильную форму одежды, перемещаются, не привлекая внимания граждан, и наблюдают за обстановкой. Замполит постоянно доступен на городской телефонной линии…
– Вот видите! – комбриг посмотрел на своих ближайших заместителей, с некоторых пор всегда присутствовавших рядом. – Если петух в ж… пу клюнет, то и ноу-хау появляются сразу. А почему от вас матросы не бегут? Ото всех бегут, а от вас нет?!
– Почему не бегут? И это случается! – флегматично рассматривая портрет верховного главнокомандующего, недавно появившийся на стене, ответил Дербенёв. – Иногда, правда, но их быстро-быстро папы и мамы обратно привозят, поскольку пока в бега подавались только латыши да литовцы, а там уже новая армия и новый срок службы организованы. И если нет подтверждения, что отслужил в вооружённых силах СССР, – служи заново! Кому же интересно дважды с родным чадом расставаться?
1
Забыв на некоторое время о проблемах, существовавших на берегу, Б-177 готовилась на выход в море. Перед постановкой на боевое дежурство в базе ей предстояла контрольная проверка.
Расширяя горизонты складывающейся картины, не мешало бы заметить, что к этому времени приказа о назначении Дербенёва командиром лодки ещё не было и, как говорят на флоте в таких случаях, для «поддержки штанов» всякий раз назначается «старший на борту». Иначе говоря, должностное лицо имеющее допуск к управлению лодкой данного проекта, способное проконтролировать, поправить и при необходимости заменить «исполняющего обязанности командира».
На сей раз «держателем портков» к Дербенёву был назначен заместитель командира бригады капитан первого ранга Вадим Игнатьевич Ларичевский. Личность, нужно сказать, неординарная, пришедшая на бригаду извне и каким-то невероятно быстрым, скорее всего тоже очень неординарным, способом получившая допуск к управлению лодками проекта 651.
Совокупность качеств, выделяющих Ларичевского из общей массы ему подобных индивидов, бросались в глаза сразу и запоминалась навсегда. Поскольку способность поучать всех и во всех случаях жизни, а также хроническая лень, без которой он, скорее всего, не смог бы прожить даже полчаса, вряд ли кого-либо из командиров лодок могли оставить равнодушными. Глядя на этого руководителя со стороны, можно было смело садиться и писать картину о гусарах, потому что Вадим Игнатьевич «всегда немного пьян и до синевы выбрит».